Агент на мягких лапах
Шрифт:
Лично я терпеть не могу людей, которые громко орут. У меня превосходный слух. Когда мне что-нибудь рассказывают очень тихим голосом, я все равно все слышу. К счастью, я практически не знаю никого, кто так безобразно себя ведет. Вернер всегда говорит, что если студенты начинают слишком шуметь, надо самому говорить тише. Тогда они будут к тебе прислушиваться. И он прав – когда он разговаривает со мной шепотом, я слушаю его внимательнее.
– Потом кто-то позвонил в нашу дверь. И не один раз, а звонил и звонил.
Хм, что тут сказать? Знакомая ситуация…
– Но Вадим не открыл, и мама тоже, потому что он запретил ей. А Вадима лучше
Шшшшш, по-моему, очень неприятный тип! У меня даже шерсть на загривке встала дыбом. Нельзя орать на своих близких и диктовать им, что можно, а что нельзя! Я, будучи котом, абсолютно не одобряю такое поведение, и со мной такие штучки не проходят. Вот будь я собакой, тогда, может, смотрел бы на все по-другому. Собаки охотно подчиняются людям и выполняют их команды. А кошки никогда! Я замурлыкал чуточку громче, чтобы показать Кире, что я целиком на ее стороне. Хотя едва ли она думала, что я могу одобрить поведение Вадима. Она улыбнулась мне и продолжила гладить мою шерстку.
– Наконец звонки прекратились – в дверь забарабанили. Я услышала крики «Откройте! Полиция!» – и страшно испугалась. Представь себе – полиция! Стучится в нашу квартиру! Среди ночи!
Должен честно признаться, что я смутно представляю себе, как это – когда полиция стучится в квартиру. Но я уже знал, что полиция с ее громким «татутата» появляется в случае каких-нибудь неприятных происшествий. Я видел такие ситуации по телевизору. Но в реальной жизни я еще никогда не сталкивался с полицией. Ведь я покидал дом Вернера очень и очень редко – когда меня возили к ветеринару. А ветеринарная клиника, понятное дело, не то место, куда часто заглядывает полиция. По телевизору еще никогда не показывали, как полицейский разговаривает с ветеринаром. Впрочем, я часто спрашивал себя, есть ли разница между жизнью в телевизионном ящике и жизнью за его пределами. Но чтобы это узнать, мне пришлось бы выйти из дома. А я уж точно не собирался этого делать!
– Ну вот, и вдруг раздался сильный грохот. А потом полицейские как-то все же во шли в квартиру. Наверное, они выбили дверь. Вадим ни за что не открыл бы им добровольно. В коридоре послышались крики, а после этого распахнулась дверь спальни. Мама вытащила меня из постели и велела поскорее одеваться, потому что полицейские посоветовали ей, чтобы мы с ней покинули квартиру. Они что-то там искали и считали, что будет лучше, если мы уйдем. Мама собрала для нас что-то из одежды, а остальное ты знаешь. – Кира зевнула. – Видишь ли, Уинстон, хоть сегодняшняя ночь и была абсолютно ужасной, я все-таки рада, что мы оттуда ушли. И думаю, что теперь мама не захочет возвращаться к Вадиму. Слишком часто они ругались и ссорились.
Вот так история! Я слушал, и у меня учащенно билось сердце. Честно признаюсь – при мысли о том, что мне пришлось бы вот так среди ночи бежать из дома и оказаться в какой-то чужой квартире, меня охватывал панический страх. И это притом что я вообще-то бесстрашный комнатный тигр. Так насколько же хуже это было для такой нежной девочки, как Кира! Просто ужас! Еще я надеялся, что Кира с Анной принесли к нам в дом на Хохаллее только свою большую сумку – а не их проблемы с полицией. В любом случае нам нужно опасаться, что этот самый Вадим скоро может появиться у нашей двери.
Конечно, я сочувствовал Анне и Кире, но все же было бы разумнее, если бы они поскорее исчезли из нашего дома. Лучше всего этим утром,
Новые жильцы? Ну уж нет. Или все-таки да?
Кто бы мог подумать! Как приятно спать в человеческой постели! Вернер никогда не разрешал мне забираться в его кровать. Для меня его спальня всегда была под запретом. А здесь, в ногах у Киры, мне очень понравилось. Она дышала ровно и не храпела, в отличие от ее мамы.
Я спал глубоким и крепким сном, но вот забрезжил рассвет, в окно постепенно проник утренний свет и возвестил о начале нового дня. Осторожно, чтобы не разбудить Киру, я прокрался в изголовье кровати и рассмотрел девочку. Ее лицо казалось мирным и спокойным. Замечательно! Я приблизился к нему, посмотрел еще раз, забрался под одеяло и опять закрыл глаза. Очень удобная поза, чтобы получить еще небольшую порцию сна перед завтраком.
Я уже сладко задремывал, как вдруг кто-то откинул одеяло и холодный сквозняк весьма жестко вернул меня к реальности. Эй, что такое? Я осторожно приоткрыл один глаз и тут же закрыл его. Над кроватью висела лампа и лила на меня отвратительный яркий свет. Так, кто-то хочет прогнать нас из постели. Вот только кто и зачем?
– Кира, просыпайся! Пора вставать! Иначе ты опоздаешь в школу! – Возле нас стояла Анна, у нее был до ужаса бодрый вид.
Кира приподнялась, опершись на локоть:
– Мама, я ужасно не выспалась!
– Да, знаю. Мне жалко тебя, но от Хохаллее до твоей школы добираться почти час. Ты скоро должна выйти из дома, чтобы к восьми быть в школе.
Мурр, вообще-то я не знаю, когда бывает восемь часов. Но в это время Вернер обычно еще лежит в постели. Либо пьет свою первую чашку кофе. Мы с ним любим начинать день с чего-нибудь уютного и вкусненького. Но когда ты ходишь в школу, о каком уюте может идти речь? Неужели все дети должны являться туда в одно и то же время? А если да, то кто придумал такую глупость? Всем было бы комфортнее, если бы каждый приходил когда захочет!
Хорошо еще, что Кира и Анна остановились в нашей квартире всего на одну ночь и скоро вернутся к себе. Честное слово, мне совсем не хочется, чтобы меня будили так рано каждое утро!
– Что вы теперь подумаете обо мне, господин профессор! Мне так неловко! – Анна и Вернер сидели на большом диване в гостиной. На моем любимом диване. Я лежал на подоконнике. Почти четверть часа Анна лихорадочно рассказывала Вернеру историю, которую я слышал ночью от Киры. Только она умолчала про полицию. Вместо этого сказала, что этот дурацкий Вадим просто выставил их с Кирой за дверь. Интересно… Значит, она не хотела, чтобы Вернер узнал о приходе полиции?