Агент зарубежного центра
Шрифт:
— Смотрите, что я нашла…
У Удраса от изумления буквально отвалилась челюсть. Но он быстро овладел собой.
— Аня, не говори никому!
И ушел, забрав все содержимое обнаруженного тайника. В чекистских документах появится перечень найденного: два «вальтера», пистолет-авторучка, стреляющая в упор газом, патроны, ампула с ядом и флакон специальных чернил для тайнописи. Экспертиза установила, что все эти вещи могли принадлежать иностранным шпионам и вполне вероятно — тем самым парашютистам, которых сейчас разыскивали по всей республике.
Как и рассчитывал полковник Старинов, следы появились.
— В разных местах наследили,
Как потом выяснится — сидели!..
Ну, а что же Лиза Тоомла? Через несколько дней после встречи старшего лейтенанта Карулааса с пожилой колхозницей-хуторянкой в Комитете госбезопасности имелись на Лизу полные данные.
Лиза Тоомла вместе с замужней дочерью Хельги Ноормаа и ее двумя несовершеннолетними детьми проживала на хуторе возле деревни Кергу Вяндраского района. Дочь работала телефонисткой в отделении связи Кайсма, внук и внучка (14 и 12 лет) учились в школе. Но был у Лизы Тоомла сын Ханс, 1923 года рождения, который добровольно служил в Восточном батальоне фашистской армии, с конца 1944 года, то есть после освобождения Эстонской ССР от немецко-фашистских захватчиков, числится без вести пропавшим. А не он ли приходил на хутор пожилой колхозницы и интересовался местопроживанием Лизы Тоомла — своей матери? Правда, по приметам он не имел ничего общего с тем человеком, о котором рассказала старшему лейтенанту Карулаасу хозяйка хутора. Тогда второй, что ждал на опушке?..
— Проверьте, еще раз проверьте! — потребовал полковник Старинов. — Посмотрите, не изменилась ли в чем-то жизнь на хуторе Лизы Тоомла.
Оказалось, изменилась. Сослуживцы Хельги Ноормаа стали замечать появившуюся в поведении молодой женщины не свойственную ей нервозность, манеру ко всему настороженно прислушиваться.
Как-то после работы зашла Хельги в местный сельмаг. Поздоровалась с одним, с другим. Стала покупать хлеб, макароны, масло, сахар, сигареты.
— Как всегда, буханочку? — спросила продавец.
— Нет, сегодня попрошу три. К маме гости приехали.
Обычно общительная, разговорчивая, Хельги стала теперь замкнутой, шутки односельчан не всегда доходили до нее. Подшучивали же не только над ее мужем, «не просыхавшим» с утра до вечера и редко появлявшимся в доме жены и тещи, но и над нею самой.
— Кого откармливаешь, Хельги? И куда тебе столько сигарет?..
В свои тридцать шесть она была еще стройной, розовощекой — некоторые мужчины не без надежды на успех ухаживали за ней и заходили в отделение связи, где она сидела у коммутатора.
В сельмаге Хельги стала появляться ежедневно, и каждый раз закупленные продукты явно превышали потребности ее семьи.
— У мамы опять гости, приехали на несколько дней — надо же их кормить!..
Односельчане заметили этих «гостей». Двое молодых мужчин. Оба высокого роста. Уезжали куда-то на велосипедах, да так поспешно, что никто не успевал их разглядеть…
— Давайте-ка накроем их! — предлагали горячие головы.
— И что? — опрашивал Гавриил Григорьевич. — Возьмем без всяких улик, без свидетельств о враждебной деятельности? Без сообщников, к которым, возможно, они шли?
Полковник Старинов предостерегал своих сотрудников от спешки и суетливости. Терпение, железная выдержка — самые необходимые качества настоящего чекиста. А еще — строгая конспирация поиска, умение наблюдать, делать правильные выводы из разрозненных фактов, анализировать и обобщать противоречивые
Конечно, наблюдение за хутором Лизы Тоомла теперь велось круглосуточно. Молодые ребята-оперативники замаскировались столь удачно, что их невозможно было обнаружить, хотя это давалось им с большим трудом. Лето стояло жаркое, день становился таким длинным, что трудно было уловить его переход в светлую белую ночь. На сенокосах почти круглые сутки стрекотали сенокосилки, да и на полях с утра до вечера копошились крестьяне. По лесам вокруг деревень и хуторов носились ватаги ребятишек, игравших в свои шумные ребячьи игры. Порой дежуривших в засадах чекистов одолевала такая жажда, что готовы были, кажется, сбросить всю маскировку и устремиться к ближайшему колодцу…
Зато теперь точно установили «распорядок» на хуторе Лизы Тоомла. Двое незнакомых молодых мужчин приезжали на велосипедах обычно к вечеру, порознь, в дом сразу не заходили. Их встречала либо сама хозяйка хутора, либо ее дочь Хельги. Один из незнакомцев, брюнет, вскоре уходил в сарай, а блондин обычно на некоторое время заходил в дом. Старая Лиза беседовала с блондином, а Хельги, переодевшись, направлялась в сарай, где скрывался другой постоялец, и оставалась там.
Рано утром мужчины на велосипедах уезжали в лес. Всегда порознь. Лиза шла на работу в колхоз или трудилась на своем хуторском участке, Хельги деловито направлялась в агентство связи.
Брюнет, с которым Хельги теперь часто оставалась в сарае, очень смахивал на того любителя молока, который заходил на одинокий хутор пожилой колхозницы и которого она четко определила — «не из наших».
Конечно, группа полковника Старинова не ограничивалась наблюдением за хутором Лизы Тоомла, и хоть «синий треугольник» на чекистских картах оставался предметом наиболее пристального внимания, оперативно-поисковые мероприятия проводились и во многих других местах. Как и сказал своим сотрудникам Гавриил Григорьевич, вражеские лазутчики теперь действительно не прятались по лесам, а стремились скорее уйти в город, смешаться с толпой, и найденный тайник в туалете поезда Таллинн — Пярну об этом красноречиво свидетельствовал. Поступило в те дни в Комитет госбезопасности республики немало и других сигналов о неизвестных лицах. Весь аппарат был начеку.
И вот первый убедительный сигнал о том, что сброшенные с самолета-нарушителя разведчики обосновались на территории Советской Эстонии, приступили к выполнению своих шпионских заданий: 30 июня 1954 года был зафиксирован выход в эфир нелегальной радиостанции. Она работала всего несколько минут и успела передать краткую зашифрованную информацию заграничному центру, но этого было достаточно, чтобы определить новые задачи в проведении операции по розыску и задержанию вражеских агентов.
3
Они звали друг друга Артур и Карл — такие имена дали им в разведшколе близ Вашингтона. И хотя оба они в годы войны служили в немецком Восточном батальоне, потом встречались в нейтральной Швеции и отлично знали подлинные имена и фамилии друг друга, теперь для них существовали только эти.
Когда-то они были эстонцами. В освобожденной от немецко-фашистских захватчиков Эстонии у них остались матери, сестры и братья. На это и рассчитывали те, кто их когда-то завербовал, выучил шпионскому ремеслу, выбросил темной майской ночью с американского самолета, поднявшегося с аэродрома во Франкфурте-на-Майне и вернувшегося после «операции» туда же, в ФРГ.