Агентство «Аргентина»
Шрифт:
— Бахрам все выбросил, — наябедничала она. — Сказал, что он не писарь и карандаши ему ни к чему.
— Не писарь, это точно, — хмыкнул Ньялсага, припомнивший, сколько труда пришлось положить на то, чтобы обучить Бахрама грамоте. — Вы там побыстрей, а? Успеть бы перекусить, пока Кемен не заявился. Он медальон привезет.
— Вот уж кого мы коньяком угощать не будем, — сурово заявила Алина. — Этот маньяк собирался отрезать тебе голову!
— Я же сам его об этом попросил.
—
Ньялсага усмехнулся.
— Зато какой эффект неожиданности! Видели бы вы свои лица, когда Кемен держал нож у моего горла!
— Ты бы еще Лютера об этом попросил, — буркнула Алина. — Вот кто с огромным удовольствием оттяпал бы тебе башку! Хладнокровная скотина…
— Гинзога сразу поняла, что Кемен шутить не намерен и свое обещание сдержит, — продолжал Ньялсага.
Из трубки донесся вздох.
— Ну, может, ты и прав… он действительно разыграл все, как по нотам. Возможно, я его за это отблагодарю. Угощу чем-нибудь… приготовлю итальянский сандвич с песто и базиликом, например. Это очень изысканно!
— Конечно, приготовь, а то он мало страдал в жизни! — не удержался Ньялсага, повесил трубку при первом же возмущенном восклицании Алины и засмеялся.
Он снова взглянул в открытую дверь, ведущую в соседнюю комнату: Бахрам втолковывал что-то сидевшей на диване девушке, кутавшейся в длинный серый плащ.
— Молодец, — одобрительно пробормотал Ньялсага, снова роясь в столе. — Определенно, имеются у него к розыску большие способности! Правда, отыскивать больше никого не придется. Это хорошо…
Крошечный огрызок карандаша обнаружился в коробке из-под сахара. Ньялсага полистал страницы ежедневника, рассеянно постукивая карандашом по столу. Больше всего хотелось сейчас посидеть в уютной тишине кофейни «Последний белый слон», тишине, наполненной, тем не менее, привычными приятными звуками: шорохом мелкого дождя за окном, жужжания кофеварки, позвякиванием чашек и шелеста свежих газет. Осознать, что все плохое закончилось, выпить кофе, который прогнал бы усталость, подумать о новой жизни, что начнется с этого утра.
Но сначала нужно было покончить с делами и Ньялсага, тяжело вздохнув, приступил к составлению заклинания для пятиклассника Соловьева.
…Бахрам посмотрел на девушку, сидевшую на самом краешке дивана и поскреб пятерней в затылке. Ох, и тяжкое это дело: утешать рыдающих девиц!
— Ты это… не бойся, — выдавил он, наконец. — Никто тебя здесь не обидит. И это… скоро обратно вернешься. Домой, то есть!
Девушка недоверчиво посмотрела на Бахрама.
— Правда? Клянешься?
— Ну… — он покопался в памяти,
— Но как?
Бахрам прошелся по комнате, попинал туго набитый рюкзак, валяющийся возле стены, остановился напротив сейфа, украшенного красочным плакатом пейнтбольного клуба «Легион». Забыв о девушке, Бахрам уставился на плакат так пристально, будто хотел разглядеть сквозь него содержимое сейфа.
— Как?
— Святые ежики, говорил уже!
— Ваш заклинатель? А ему это под силу? Или у вас здесь имеются и другие маги?
— Не имеются, — пробурчал Бахрам. Он оторвал взгляд от плаката и подошел к столу, заваленному всякой всячиной. — Он такой один.
Голос девушки звучал недоверчиво.
— На все королевство один-единственный заклинатель? — уточнила она.
— Он могущественен? Влиятелен, силен?
— А? Что? Кто?
Говорила она так тихо, что Бахрам с трудом расслышал слова.
— А… Ньялсага… могущественен, конечно. Передохнет только чуток, силы магические восстановит. Ежик всемогущий, нелегкое времечко у нас было…
Он умолк, перекладывая с места на место потрепанные журналы и папки с документами клуба. Какие-то нелегкие думы терзали Бахрама. Он то хмурил лоб, то сдвигал светлые брови, то — неслыханное дело! — принимался наводить порядок на столе, машинально раскладывая рекламные листовки клуба по пустым коробкам из-под пиццы. Он погрузился в пучины раздумий так глубоко, что не заметил, как гостья поднялась с дивана и приблизилась к столу.
Почувствовав легкое прикосновение, Бахрам вздрогнул и обернулся.
— Я спрашивала: ваш заклинатель властвует над остальными людьми?
— Святые ежики! Ты это… ты так не подкрадывайся! Был у в Легионе один гоблин, так от как-то раз от неожиданности…
Он уже приготовился поведать кое-что интересное, но вовремя спохватился и умолк.
— Ну, девушкам это неинтересно будет, — Бахрам кашлянул в кулак.
— Властвует? Нет, не хочет он властвовать. Люди и не догадываются, что он — заклинатель.
Внезапно он оживился.
— Слушай… как тебя? Я что спросить хочу: в ваших краях про Черный Легион ничего не слышно? А? Может, снова за новобранцами приезжали? И если приезжал, то кто? Эх, узнать бы, кто из старых служак остался! А то, может, война, где идет?! Где война, там и наш Легион…
Девушка отрицательно качнула головой. Высокий гребень в черных волосах блеснул тусклым золотом.
— Давно уж ничего не слышно о Черном легионе.
Бахрам разочарованно крякнул.