Агентство «ЭКЗОРЦИСТ»: NIGREDO
Шрифт:
Большой зал с мраморным полом, выложенным белыми и красными плитами, колонны, заканчивавшиеся фигурами горгулий, держащих потолочный свод, и стрельчатые окна, забранные ажурными решётками — таков был интерьер, который я создал в своём воображении.
Душа стояла в пяти метрах от меня, дрожа от ярости. Теперь она снова выглядела, как взрослый человек, напавший на меня в саду дома полковника Болейна. Её освещали разноцветные лучи, проходившие сквозь витражные стёкла окон.
— Где мы?! — прошипел мой поглощённый, но ещё не побеждённый враг. — Что ты сделал со мной, ублюдок?!
— Какой же я ублюдок?! —
Душа зашипела, нагнув голову и сверкая глазами.
— Это не твоя судьба!
— У каждого судьба своя, — отозвался я, на этот раз серьёзно. — И твоя заключается в том, чтобы исчезнуть, став частью меня. Сейчас мы находимся во дворце моей памяти. Это вымышленное место. Я выбрал первый зал для нашей последней схватки, потому что он служит холлом, и в нём нет моих воспоминаний. Ничто и никто не помешает нам. Ты готов?
— Значит, ты сам поместил меня в тело, которое я стремлюсь занять?! — удивился мой противник. — Что ж… Выходит, ты сам облегчил мне задачу! Когда я уничтожу тебя, то достигну своей цели!
Он был прав, но лишь отчасти. Шансы одолеть меня имелись, но лишь теоретически. На своей территории я был куда сильнее. Если б не это, я не рискнул бы поглотить чужую душу.
Мой враг развёл руки и замер в ожидании. Его кривая ухмылка застыла, превратив бледное лицо в маску. Я понимал, что он пытается сотворить клинки, но это был уже не Элизиум. Мы находились в моём сознании. И я полностью контролировал его. Здесь что-либо могло появиться только по моему желанию.
Выражение лица моего противника изменилось. Он удивлённо взглянул на свои пустые руки.
— Зря стараешься! — сказал я, сотворив для себя пару револьверов.
Один сверкал полированным серебром, а другой был чёрен, как агат. В поверхности обоих отражались цветные пятна проходящего сквозь витражи света.
Подняв руки, я открыл огонь. Здесь не имело значения, на сколько патронов было рассчитано оружие. Револьверы просто выплёвывали одну пулю за другой — совсем как в старых итальянских вестернах.
Душа кинулась через зал, петляя и постоянно меняя направление движения. В её спине появлялись раны. Когда человек добрался до высоких двустворчатых дверей, он был практически изрешечён. Я шёл за ним, не прекращая стрельбу ни на миг. Рванув двери, душа издал отчаянный возглас. Разумеется, зал оказался заперт!
Когда мой враг развернулся, я отшвырнул револьверы и начал расти с каждым шагом. Чем больше я становился, тем меньше делался мой враг. Он сжимался, превращаясь в крошечную копию себя. Лицо его исказилось ужасом, глаза неотрывно следили за моим приближением. Когда я навис над ним, то увидел человека, лишившегося всякой решимости. Этого и требовалось добиться! Создав стеклянную колбу, я схватил своего побеждённого врага и поместил его в сосуд. Он упал на дно, свернувшись в позе эмбриона. Я запечатал горлышко колбы дымящимся сургучом и запечатал его своим фамильным перстнем, который появился на указательном пальце.
Распахнув двери зала, я двинулся через дворец в самое дальнее его помещение, где хранились воспоминания, которые я хотел бы навсегда стереть. К сожалению, это не под силу даже алхимику и чародею! К счастью, это и не нужно. Любой образ является частью нашей личности, неотъемлемой составляющей,
Добравшись до тяжёлой стальной двери, я крутанул ворот и отпер замок. Внутри царил полумрак, скрывающий экспонаты, расставленные по полках, тянувшихся вдоль стен. Стараясь не глядеть по сторонам, я прошёл между ними и поместил колбу на освещённое место. Как только стекло коснулось полки, свет погас, и пленённая душа погрузилось во тьму.
Захлопнув дверь, я прислонился к холодной поверхности и выдохнул с облегчением. Эта битва была закончена. Я не винил душу в её желании занять своё место и не испытывал мстительного удовлетворения. Она имела на него полное право. Я украл её реинкарнацию, вклинившись в естественную цепочку перерождений. Но теперь этот бытийный конфликт был устранён. Я победил свою Тень! Ещё один важный этап стадии «Нигредо» пройден!
Сосредоточившись, я вернулся в сад полковника Болейна. Не знаю, сколько прошло времени, но полицейские сирены звучали совсем близко. Бросив последний взгляд на распростёртого под дождём мёртвого гомункула, я поспешил к ограде. Встречаться с национальной гвардией у меня не было ни малейшего желания.
Глава 77
Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя после всего случившегося. Я лежал в постели, приказав Джоане никого не приглашать в агентство. Правда, ни одного звонка и не поступило. Это время затишье стало для меня коротким, но важным отдыхом. Секретарша заметила, что я немного не в себе, и даже не лезла со своими подколами, за что я был ей благодарен.
Однако вечно отдыхать времени не было. Я собирался посетить аукцион и побороться за философский камень, чем бы он на самом деле ни являлся. Если повезёт, даже приобрести его. В идеале — за не слишком большие деньги.
Сейчас я вполне допускал, что выставленный на торги лот мог быть приманкой, рассчитанной на меня. Последние события наглядно продемонстрировали, что существовал враг, желающий мне смерти. А может, желающий проверить мои силы. И этот камень вполне мог оказаться светящимся фонариком глубоководной рыбы, затаившейся во мраке и поджидающей жертву. Я не скрывал своего интереса к поиску магистерия, так что подманить меня им было бы логично и ожидаемо.
В день, когда должны были начаться торги, я принял душ, облил себя «Живанши» и вышел в приёмную, где Джоана сидела, положив одну обтянутую чёрным чулком ногу на другую. При моём появлении она оторвала взгляд от модного журнала, который читала, и вопросительно подняла брови.
— Сегодня мы едем в «Сотбис», — объявил я. — У тебя есть вечернее платье?
— Есть, разумеется. Как и в прошлые раз, когда ты об этом спрашивал. Что, на торги выставили очередную подделку?
— Скорее всего.
— Но ты не унываешь. Молодец. К которому часу я должна быть готова?
— К семи.
— Тогда я должна съездить домой. На сборы уйдут часа два.
— Вот и отправляйся. Я пока схожу пообедаю. У меня с утра маковой росинки во рту не было.
— Да, ты сегодня припозднился. Я уже решила, что ты решил сесть на диету.