Агентство "Маленькая Леди"

Браун Эстер

Во-первых, я раздумывала, не окажется ли лорд Армстронг-Сидли одним из папиных знакомых и не встречались ли мы где-нибудь прежде. Конечно, ничего страшного не произошло бы: нам предстояло лишь поужинать вместе и поболтать о несущественных вещах, однако я боялась, что кто-нибудь со стороны сделает неверные выводы по поводу нас – как я, когда смотрела на Бобси и ее клиента. Впрочем, я ведь вначале решила, что это ее папа. Ужин с отцом – что может быть невиннее?

Я обдумывала свое положение снова и снова, и хотя какая-то часть меня категорически не принимала идею

об «услугах» после ужина, вторая часть находила вероятность стать гейшей нового времени вполне разумной и приличной. Ну не могла же миссис Маккиннон подвергнуть меня реальной опасности! О девочках она всегда пеклась, как о родных дочерях.

И потом, я собиралась работать у нее временно… К тому же утешала мысль, что я принесу человеку пользу. Не каждый в наши дни находит время и силы на отношения настоящие, с эмоциональным напряжением. Мне и самой было отрадно думать, что сегодняшний вечер я проведу в приятной компании и за изысканным ужином.

Вполне довольная собой, я оторвала нитку. Именно в таком ключе и надо рассказать о новой работе Нельсону. Попозже. Когда-нибудь. Через недельку-другую, когда удостоверюсь, что стыдиться и в самом деле нечего.

В конце концов, по ресторанам-то буду ходить не я, а Милочка. Кстати, мне все больше нравилось новое имя: оно освобождало от любого рода личной ответственности и даже сулило возможность позабавиться. Следовало только приучить себя к мысли, что в Милочку я должна превращаться в минуту встречи с клиентом – и становиться Мелиссой тотчас после прощания.

Продолжая трудиться над фальшивым ожерельем Габи, я раздумывала о личных качествах Милочки, о ее прошлом, о том, где она училась, есть ли у нее братья и сестры… Потом совсем запуталась. Что можно было рассказывать о себе, а что следовало заменять на ложь?

И тут меня осенило. Мелисса или Милочка – какая разница? В любом случае я могла оставаться собой.

Едва покончив с последним рядом бусин, я отправилась на автобусе в магазинчик в Сохо, куда ездила как-то с бабушкой в ту пору, когда она решила стать рыжей вроде Риты Хейворт, но портить чудесные волосы хной не желала.

Парик! Самый простой и быстрый способ, оставшись собой, превратиться в другого человека! Кстати, я давно подумывала, не стать ли мне светловолосой, а Нельсон нередко повторял, мол, я блондинка в обличье брюнетки. Что он под этим подразумевал, понятия не имею.

Париков в магазине оказалось видимо-невидимо, и я примерила почти все (рыжие кудри, ангельские локоны, ужасающие жгуче-черные завитки), но выбрала один, карамельно-блондинистый,– в ту же секунду, когда надела его и увидела свое отражение. Из зеркала на меня смотрела я, хотя при этом вовсе и не я.

Признаться честно, я так себе понравилась, что на миг лишилась дара речи: меня как будто сделали звездой и решили снять в голливудском фильме. Лицо мое словно озарилось изнутри светом, губы чуть увеличились, в глазах заплясали игривые искорки. Блестящие пряди волос преобразили даже мою одежду: ти-шотка с V-образным вырезом и джинсы мгновенно превратились из обычных в трогательно кокетливые. Едва представив себя в

чулках, которые я решила надеть в качестве неимоверно женственной Милочки, я покраснела до корней своих натуральных волос.

Минут десять я крутилась перед зеркалом, любуясь на смотревшую из него секс-бомбу: поворачивалась то одним боком, то другим, поднимала волосы и снова их распускала. Продавщица терпеливо смотрела на меня и улыбалась. Свидетельницей подобного перевоплощения ей доводилось становиться каждый день. Сняв парик и увидев перед собой благоразумную Мелиссу, я даже почувствовала облегчение.

Мне пришлось выложить все до последнего пенни из «неприкосновенного запаса». Но я знала, за что плачу. Чудеса не даются даром.

В «Американском баре» «Савоя» я сразу увидела двух мужчин, любой из которых мог оказаться лордом Армстронгом-Сидли. Из верхнего кармана у того и другого торчал уголок красного платка; оба, как мне показалось, кого-то ждали.

Я посмотрела в глаза первому, но он вдруг спрятался за раскрытой газетой. Второй мне игриво подмигнул, однако я тут же заметила сидевшую напротив него даму и поняла, что это тоже не мой клиент. Стоять столбом на пороге заведения становилось неприлично. Я приблизилась к стойке и заказала джин-тоник. Пью я не очень много; когда мы вместе приходили в бар, отец заказывал нам газированные слабоалкогольные напитки То есть себе он брал скотч, а своим женщинам – джин-тоник.

О том, что я его терпеть не могу, папочка, естественно, никогда не помнил. Я всегда выбираю джин-тоник, если пить не хочу, но должна хоть что-нибудь заказать.

– Милочка? – прозвучал где-то рядом с моим ухом низкий мужской голос.

В первый миг я пропустила слово мимо ушей, но потом вдруг сообразила, что обращаются ко мне. Повернувшись на табурете, я сжала колени, боясь, как бы не задралась юбка.

И внезапно догадалась, почему знойные красотки на фотографиях выглядят такими озабоченными: они раздумывают вовсе не о мерзавцах-сердцеедах, а о том, не выглядывают ли из– под их юбок резинки чулок.

– Да-да! Здравствуйте,– сказала я.

Лорд Армстронг-Сидли – впрочем, называть его так вслух явно не следовало – обладал поразительным сходством с престарелым бассетом моей бабушки, отчего я сразу прониклась к нему симпатией. У него были красные глаза, а добротный костюм болтался на нем как на вешалке.

Почувствовав, что он нервничает не меньше моего, я протянула руку; он с благодарностью ее пожал. Мне в палец впилось лордово кольцо с печаткой, но я заставила себя дружески улыбнуться

– Как поживаете? – спросила я, видя, что мой клиент никак не может заставить себя заговорить. Положение было во всех смыслах дурацкое, и я решила, что спасет его лишь проявление внимательности.– Устали за день?

– Хм… Э-э… да,– промычал лорд Армстронг– Сидли, не сводя глаз с моих бедер.

– Сначала чего-нибудь выпьем или у нас заказан столик? – спросила я, чтобы отвлечь его внимание от своих ног и осторожно одернуть юбку, которая неумолимо ползла вверх.

– Да. На семь тридцать. Столик на двоих. В «Гриле».