Агентство ТЕРРА
Шрифт:
– Я доберусь туда гораздо быстрее на коне.
– Возьмите моего, господин! — обернулся к нему человечек, который деловито отламывал пластинку Кроноса с ее места. — Ужасная, то есть огромная белая лошадь стоит у ворот. Возьмите ее ради такого дела. Скажите тем, кто ее сторожит, что Лландро разрешил.
Форчун недоверчиво посмотрел на него. Верный себе, Лландро торопливо добавил:
– Я прошу только два йоларса, хотя она стоит, конечно, вдвое больше.
Форчун усмехнулся и вытащил из кошелька два йоларса.
– Меня устраивает твоя цена, — засмеялся он, — но только потому, что человек с такими явными талантами,
Когда Форчун ушел, Лландро вернулся к своей работе с трагичным выражением лица, бормоча себе поднос:
– Надеюсь, что нет! Ради Нодиесопа, надеюсь, что я никогда даже не приближусь к другой лошади!
Ганнибал Форчун проскакал больше километра, когда до него дошло, чем был занят услужливый лошадиный барышник.
– Хотел бы я знать, кто там будет похоронен? — усмехнулся он, вспоминая сцену на Крите через десять тысяч лет, где Харкнесс откопал табличку. — Не этого ли человека окажется тот скелет через столько столетий? Сколько же еще приключений выпадет на долю этого невольного пособника ТЕРРЫ до того, как он умрет?
К зареву С'ратрата прибавились огни многочисленных пожаров, освещавшие Форчуну дорогу к городским воротам. Лошадь была прекрасной, как по скорости, так и по выносливости. Хоть ему и пришлось два раза ехать в объезд, он с пользой проводил время, размышляя, как найти Гарта Стоунмана. Единственным способом исчезнуть из дворца на темпоральном корабле его модели было продвинуться по темпоральной линии до точки перед окончанием постройки дворца, около сотни лет назад. Начиная с той точки, физическое проворство могло бы решить дело, но ни он, ни Стоунман не смог бы занять дважды одно и то же время.
Доскакав до лощины, где он припарковал свою машину времени, Форчун слез с коня, снял левый башмак и включил прибор дистанционного управления. Тот исчез, доставив корабль в настоящее время. Войдя внутрь, агент немедленно послал корабль на полное столетие в прошлое: Стоунман уже имел фору двадцать минут, в течение которых правило двойного присутствия не позволит Форчуну активно вмешаться. Он сможет только наблюдать за действиями Стоунмана, если, конечно, найдет его, но не сможет и пошевелить пальцем против него раньше времени повторного вхождения. Стоунман был связан теми же жесткими правилами, он не мог занять то время, где уже существовал.
Сделав свою машину времени невидимой, Форчун направил ее через древний город туда, где рабочие начинали покрывать золотом купол, который должен был увенчать новый дворец. Садам еще недоставало великолепия. На внутренней стороне рва был частокол.
Спланировав над крытым портиком, Форчун сдвинул рычаг назад на несколько градусов. Мир стал красным, и рабочие начали двигаться задом наперед, срывая огромные золотые листы с поддерживающих конструкций с огромной скоростью, бегая по лестницам и строительным лесам наперегонки с солнцем, которое садилось на востоке. Он сдвинул рычаг еще на одно деление назад — и солнце встало на западе, пронеслось по небу и село в море на востоке, чтобы только мгновением спустя вновь блеснуть с курящейся вершины С'ратрата. Еще одно деление — и дни замелькали, рабочие стали цветными пятнами, разбирающими каркас купола, крышу, верхние этажи, стены, нижние этажи, лестницы… Форчун оставил рычаг и осторожно включил темпоральную передачу. Строителям потребовалось пять месяцев, которые Форчун
– Это должно оказаться забавным, — пробормотал он, когда прибор исчез с его запястья.
Через пять секунд он увидел Стоунмана именно там, где тот и должен был находиться. Трое удивленных рабочих отскочили и разбежались, прежде чем Стоунман понял, что его корабль больше не невидим, и исправил эту погрешность.
Форчун подождал несколько мгновений и снова включил устройство. Корабль Стоунмана материализовался в четверти километра к югу, оставался видимым тридцать секунд и снова скрылся из виду. За это время Форчун подобрался поближе. Внизу возбужденные жители показывали на небо.
Он подумал: «Интересно, какое официальное объяснение последует?» Форчун очень сомневался, что Оранас додумается до «болотных газов».
Он снова включил дистанционное управление, но на этот раз другой корабль не появился.
– Хорошо, — сказал он и задал вопрос компьютеру, прочитал ответ и ввел изменения в навигационное устройство корабля. Стрелки на часах с двойным циферблатом завертелись вперед. Легкий звонок сообщил агенту, что он нашел реальный уровень энтропии и находился над целью за минуту до того, как Стоунман покинул дворец. Корабль Форчуна занял позицию наблюдения. «Настоящий» Ганнибал Форчун скоро должен был выскочить из дворца, прыгнуть на лошадь и поскакать к своему спрятанному судну.
Внизу было скопление зданий, окруженное высокой стеной. Форчун догадался, что видит царские ясли с тысячью четырьмястами подрастающими представителями могущественной расы Кроноса. Казалось странным, что Кронос мог спрятаться в этом месте, если таково было его намерение.
Когда прошла первая минута, он включил дистанционное управление. Машина времени Стоунмана садилась в центре ограды.
Все, что мог Ганнибал Форчун делать следующие двадцать минут, это смотреть…
– Соберите всех детей, — приказал царь.
– Уже поздно, самые маленькие уже спят, — возразила воспитательница.
– Всех детей, — повторил он.
Несмотря на спешку сестер, потребовалось почти пятнадцать минут, чтобы вся могущественная раса собралась по возрастным группам. Старшие, выглядевшие как обычные земные десятилетние дети, восприняли небывалое событие совершенно «покойно. Реакция их младших братьев и сестер колебалась от самого живого любопытства до простого удовольствия от перспективы бодрствовать после отбоя. Некоторые из только начавших ходить детей плакали, несмотря на то что няни их успокаивали. Большинство из сотни детей, завернутых в одеяла, даже не поняли, что их куда-то перенесли.
Спокойно, избегая смотреть им в глаза, Гарт Стоунман вытащил свой лазерный пистолет из-под одежды. Один взмах смертельного луча, он знал, уничтожит большинство детей вместе с нянями. Затем ему придется пройти между рядами детей, разделываясь с остальными. «Чем величественнее человек, — напомнил он сам себе, — тем более великой должна быть его жертва».
Вдруг маленькая девочка рванулась вперед к человеку, который так любовался ею меньше недели назад. Глядя в его искаженное мукой лицо, она неуверенно остановилась перед ним. Умная девочка сказала те слова, которые всегда все исправляли: