Агентство "Ван Хельсинг"
Шрифт:
— Ну, что? — тихо спросил Ланселот, усаживаясь рядом с задумчивой чародейкой.
— Я не чувствую никакой сильной магии, ребенка, скорее всего, похитил обыкновенный человек. Пусть твоя дамочка идет в полицию, — стряхивая на землю пепел, пробормотала Мирослава.
— Ты уверена? — он посмотрел ей прямо в глаза.
— Не очень, — честно ответила волшебница.
— Ладно, — Ланс печально вздохнул и направился к матери. — Вам стоит написать заявление в полицию, вот мой номер, если что, звоните, — он протянул ей свою визитку.
— Конечно, Ланселот, — Саша мило улыбнулась, Ляна
— У нас ничего нет, — негромко сообщила она чародейке, та бросила на нее быстрый пронзительный взгляд и затянулась. — Я не из тех девушек, которые лезут к женатым мужчинам.
— Мы не женаты, — грустно усмехнувшись, возразила волшебница. — И не беспокойся, я не ревнивая и не слепая, если у вас что-то будет — я это сразу замечу и убивать никого не стану. Так что, расслабься, — она улыбнулась, потушила сигару и бросила бычок в урну. — Если я больше не нужна, то я возвращаюсь.
Ланселот коротко кивнул, и Мирослава растаяла в воздухе. Материализовавшись в коридоре агентства, она, цокая каблуками, направилась к себе.
— О! Мирослава, хорошо, что я тебя поймал, не видела остальных? — окликнул ее Шеф.
— Аня с Антоном в Хранилище, Лиляна с Ланселотом в городе, а что? — коротко ответила чародейка.
— У нас новое дело.
— Кажется, я уже знаю какое, — глубоко вздохнула волшебница и пошла в сторону конференц-зала.
Испания, г. Мадрид. 1653 г.
— И зачем ты меня сюда притащил? — недовольно поинтересовалась Мирослава, скрещивая руки на груди.
Они бодрым шагом шли по узкой темной улочке с выщербленной брусчаткой. Лоэгайре беззаботно насвистывая какую-то простенькую мелодию, шагал впереди и чистил апельсин, бросая шкурки прямо на землю, чародейка, приподняв обеими руками полы длинной светло-голубой юбки, брезгливо обходя лужи, следовала за ним.
— Ты меня слышишь? — окликнула мага она.
— Слышу, слышу, — насмешливо отозвался он. — Сейчас все сама увидишь. Апельсин хочешь? — он с озорной улыбкой протянул ей сочную дольку.
— Меня уже тошнит от апельсинов, — поморщилась волшебница, но отказываться от угощения не стала.
Впереди послышался гул, нарастающий с приближением к тупику, которым заканчивалась улочка. Прямо перед глухой стеной, Гайре резко свернул налево. Они прошли под облупившейся каменной аркой и оказались на просторном поле, заставленном шатрами и палатками. Повсюду чадили костры и мелькали фигуры людей. Мирослава остановилась и удивленно осмотрелась.
— Добро пожаловать в цыганский табор! — делая грациозный поклон и обводя поле рукой, воскликнул Лоэгайре. — Прошу за мной.
Он легко спрыгнул с полуметрового каменного уступа и подал руку Мирославе, та осторожно спустилась вслед за ним и одернула кожаную коричневую жилетку, надетую поверх платья. Они прошли в самое сердце лагеря и остановились возле большой богато расшитой палатки, откуда сразу же вышел высокий статный цыган. Черные как смоль волосы обрамляли смуглое скуластое лицо, на котором как два уголька тлели антрацитовые глаза, щеки были гладко выбриты, а в уши были вставлены золотые серьги. Одет хозяин табора был в расшитый золотом камзол и красные шаровары, заправленные в черные
— Это и есть та девушка, Лоэгайре? — не здороваясь, обратился он к магу.
— Да, это Элис, — маг улыбнулся.
— Меня зовут Годявир, — представился цыган. — Очень рад принимать у себя друга Лоэгайре, — хитро улыбаясь, сказал он и поцеловал чародейке руку, та лишь улыбнулась уголками губ. — Прошу к костру!
Они уселись на бревна, уложенные вокруг костра, вокруг сразу же засуетились черноволосые проворные цыганки в ярких платьях с пышными юбками. Они порхали вокруг как бабочки, и от мелькания их разноцветных юбок у Миры даже зарябило в глазах. Их угостили жареным мясом, печеными овощами и чуть поджаренным хлебом. Затем девушки принесли гостям чаши с медом и вином, откуда-то рядом появился музыкант с гитарой.
— Давненько ты не заходил, Лоэгайре. Где был? — хлопая мага по плечу, спросил Годявир.
— Мотался по свету, как всегда, — чуть прищурившись, уклончиво ответил Гайре.
— Надеюсь, ты все также хорошо играешь фламенко, как и раньше! Гожо, дай-ка Лоэгайре гитару! — приказал цыган музыканту, тот сразу же передал инструмент магу. — Сыграй нам, а я с твоей дамой станцую.
— О, нет, спасибо, я не умею танцевать фламенко, — улыбаясь, принялась отмахиваться Мирослава.
— Я научу, — не унимался цыган. — Этот танец вольный и страстный, просто следуй музыке!
— Не стоит, — сделала последнюю попытку чародейка, но Годявир уже вытащил ее на небольшую полянку, девушка распустила волосы и отдала спицу магу.
Вокруг на бревнах сидело уже немало цыган, и все они внимательно следили за происходящим. В глазах Лоэгайре плясали веселые черти, а это было верным признаком того, что сейчас будет происходить нечто абсурдное. Маг резко разжал ладонь, и пальцы с небольшим запозданием друг от друга с громким звоном ударились о струны. Мирослава тяжело вздохнула и встала напротив Годявира. Ей доводилось видеть пару раз как танцуют этот страстный танец, и сейчас она слабо себе представляла, как ей станцевать также. Гибкие сильные быстрые пальцы мага непринужденно забегали по струнам, весь табор замер, вслушиваясь в чарующие звуки гитары. Ноги цыгана принялись выстукивать ритм, чародейка замерла напротив него. Лоэгайре закончил вступление резким аккордом, и заиграла основная мелодия. Мира пыталась подстроиться под своего партнера, но выходило у нее не очень хорошо. Внезапно Годявир резко зашел к ней за спину, схватил за талию и прижал к себе.
— Не пытайся думать, чувствуй! Ты же маг! — обжигая своим дыханием девушке ухо, прошептал он.
Чародейка глубоко вздохнула, прикрыла глаза и погрузилась в музыку. Она сама не заметила, как заметались вокруг ее рук серебристые искры и запылали бирюзовым пламенем глаза, ее тело двигалось синхронно с пальцами Гайре, волшебница больше не пыталась подстроиться под Годявира. Маг окончил играть, и Мирослава замерла, изогнувшись и запрокинув голову. В воздухе повисла звенящая тишина, а после послышались одинокие хлопки. Чародейка открыла глаза и выровняла спину, цыган стоял рядом с ней и аплодировал.