Агентство «Золотая пуля-3». Дело о вдове нефтяного магната
Шрифт:
Я пожал плечами и пошел к машине Князя.
— Соболин! — послышался нерешительный голос. Обернувшись, я увидел ковыляющего ко мне режиссера. — Вы вот что, Соболин, повторите шестьсот седьмую сцену. — Он старался не смотреть на меня. — После обеда будем снимать…
— Ты что, останешься в этом сумасшедшем доме?! — изумленно спросил Князь, давая мне прикурить.
— На кого ж я их брошу, — усмехнулся я, растянувшись на травке той самой злополучной полянки. — Они ж блаженные, не видишь?
Зураб
— Анька вся извелась…
— А ты привези ее сюда… — неожиданно для себя попросил я. — И Антона пусть возьмет — ребенка на его роль так и не нашли пока.
— Подумал? — коротко осведомился Князь.
— Подумал, — решительно ответил я, хотя думал я, главным образом, о мягких ладонях Иры Комовой. — Пора заканчивать со всей этой фигней.
Князь снова кивнул.
— А вернешься когда?
— А хрен его знает, Князь. Может, и никогда… Актер я, кажется, получше, чем инвестигейтор. Так что Обнорскому буду звонить завтра.
На лице у Зураба ничего не отразилось, он был, как всегда, невозмутим, наш гордый горец.
— Слушай, Князь, — я приподнялся на локте, — а где ты их нашел, ну Спиридонова с девчонкой?
— У нее, как ты и предполагал… Она его там прятала, старого козла, — он хитро взглянул на меня. — Еще вопросы?
— Вопросов нет, — сказал я и вновь раскинулся на травке. На полянку вышел Калитин и закурил. — Хотя нет. Есть один. Слышь, Калитин! Эй!
Он подошел к нам.
— Слушай, ты извини, я не понял… А что такое «стадикам»?
— Стадикам? — Калитин улыбнулся и опустился на траву рядом со мной. — А это такая хреновина, вроде штатива, только крепится на специальный жилет, и оператор все это на себе носит. Там такая система гидравлики, которая все рывки и толчки камеры сглаживает. Ну, например, бежишь, а камера не трясется… Только с ним не очень-то побегаешь — тяжелый, гад. С камерой вместе — килограммов сорок…
— Ну а на фига он тебе тогда? — удивился я.
— А какая картинка кайфовая получается! — воскликнул он мечтательно, и я заметил, как Князь повертел пальцем у виска.
Когда мы прощались, я снова попросил Зураба:
— Князь, ты Анюту привези, очень прошу. А Обнорскому не говори ничего, я сам позвоню, лады?
— Лады, — кивнул Гвичия и упылил на своем драндулете.
А я пошел учить эту несчастную шестьсот седьмую сцену. Тем более что группа уже вовсю готовилась к съемке. Блаженные, что говорить…
ДЕЛО О СПАСЕНИИ ТЕЛЕЗВЕЗДЫ
Рассказывает Виктор Шаховский
«Шаховский Виктор Михайлович (кличка Шах), 32 года, корреспондент репортерского отдела. По некоторым данным, в начале 1990-х годов входил в бригаду рэкетиров, базировавшуюся в гостинице „Речная". С 1996 года занимался собственным бизнесом. В феврале 1998 года неустановленными лицами был взорван принадлежащий Шаховскому „мерседес".
В апреле 1998 года Шаховский В. М. предложил свои услуги „Золотой пуле". Установленный для него руководством Агентства полугодовой испытательный срок прошел без эксцессов.
В коллективе Агентства поначалу имело
Холост. Имел непродолжительный роман с сотрудницей репортерского отдела Светланой Завгородней. По некоторым сведениям, до недавних пор поддерживал дружеские, а также, возможно, и интимные отношения, с телеведущей Татьяной Ненашевой, которая в настоящее время живет и работает в Москве». Из служебной характеристики
Я вдруг поймал себя на мысли, что стал патологически ненавидеть кино. А случилось это буквально через неделю после того, как в нашем Агентстве плотно обосновалась вся эта худокормовская кинобанда, призванная удовлетворить амбициозные планы Обнорского по увековечиванию собственного детища. То бишь нашего многострадального эпоса «Все в АЖУРе».
Отныне мне приходилось пробираться в свой кабинет исключительно боком (а то и раком), дабы, не дай Бог, не задеть кем-то натянутый провод, либо не свалить неизменно бьющий жарким лазером прямо в морду многоваттный фонарь. К тому же из кабинетов стали пропадать вещи. Нет, служители муз, конечно, не страдали повальной клептоманией. Просто для съемок очередных сцен им постоянно требовался самый разнообразный реквизит, и они без зазрения совести тянули все, что попадется под руку. У меня, например, ушла из стола (между прочим, закрытого) бутылка коньяку, которую в свое время привез Зурабик. Когда я с превеликим трудом сумел-таки ее отыскать, бутылка опустела приблизительно на две трети. Как было сообщено, снималась крайне сложная сцена спаивания журналистами высокопоставленного государственного чиновника с целью получения от него сверхсекретной информации. Последующие вопросы отпали сами собой после того, как я узнал, что в эпизодической роли этого самого чиновника неожиданно решил выступить сам господин Худокормов, известный своим пристрастием к благородным напиткам. Вот такая, блин, богема. Мать ее!..
Сегодня, вернувшись в контору с очередного анонимного заминирования, я снова с большим трудом проложил маршрут через наш коридор, обтекая по дороге снующих туда-сюда киношников. Судя по озабоченным лицам, у них что-то не клеилось. В конце пути меня ждал бонус в виде стоящей в коридорном проеме топ-модели Аси Барчик, играющей в сериале Прибрежную. Насчет актерских данных не знаю, но со всеми остальными у Аси полный порядок. По крайней мере то место, за которым, по слухам, спрятана человеческая душа, было у нее не менее объемным, нежели у Светки. И я еще раз убедился в этом, невзначай прижав Асю в тесном проходе, изображая эдакую неловкую попытку разминуться. В ответ она лишь смерила меня презрительным взглядом. Я, признаться, даже немного расстроился. Неужели действительно старею? По крайней мере раньше на подобный фокус с моей стороны дамы реагировали с большим задором.