Агентство «Золотая пуля-3». Дело о вдове нефтяного магната
Шрифт:
— Крылья? — давясь от хохота, переспросила Татьяна.
— Крылья.
— Муфлону?
— Муфлону. А так как на улице стояла осень, то в небе над зоопарком на юг регулярно пролетали косяки муфлонов. Одинокий зоопарковский муфлон почувствовал тоску, замахал неподрезанными крыльями, взвился в воздух и улетел, присоединившись к стае.
Мы уже не могли смеяться. На нас оборачивались. Официантки и барменша делали нам страшные глаза — своим хохотом мы распугивали посетителей.
— Не могло такого быть, Георгий, — отсмеявшись, заявил Каширин. — Байки это все.
—
Коробкова согласилась, и они с Зудинцевым скрылись за поворотом. Каширин отправился на встречу с Лизой, дочкой актрисы Черкасовой, — у них завязался роман.
Я направилась в сторону метро. Внезапно зазвонил мой мобильник.
— Нонночка, — это был Модестов. — Тут меня наши коллеги озадачили. Скоро ведь у Повзло день рождения. Меня назначили ответственным за подарок. Как ты думаешь, что ему купить?
ДЕЛО О ВДОВЕ НЕФТЯНОГО МАГНАТА
Рассказывает Николай Повзло
«Повзло Николай Степанович, 38 лет, первый заместитель директора агентства „Золотая пуля". Закончил заочно философский факультет ЛГУ. С конца 80-х участвовал в политической жизни — примыкал к „Демократическому союзу", Ленинградскому народному фронту, баллотировался в депутаты Ленсовета (неудачно). В Агентстве отвечает за политические расследования. Как руководитель, излишне мягок к подчиненным…»
Из служебной характеристики
Трасса — в легкой дымке горящих торфов — уходила дальше на юг. А я свернул в сторону, на запад. И сразу все переменилось. Упругое гудение шин на асфальте сменилось тихим шепотом — машина, плавно покачиваясь, как ладья по волнам, катила среди сосен и мхов. Плотная грунтовка, усыпанная хвоей, желто-красная, как кожа индейца, обрамленная седоватым мхом, вела меня в страну с названием Отпуск.
В полумифическую страну, до которой всего-то пять часов езды по трассе «М-20» Петербург-Киев. Но на самом деле, ты едешь до нее целый год. Не факт, что доедешь, потому что есть еще и Злой Рок в лице директора Агентства Обнорского А. Д…Потому что в самый последний момент, когда уже уложены в багажник вперемежку с пивом и водкой спиннинги и удочки, может позвонить этот самый Злой Рок и иезуитски-нежным голосом объявить, что отпуск отменяется… временно. До следующей отмены… но временной… разумеется, временной… Ты же понимаешь, Коля, надо… Ага, я понимаю.
Однако в этот раз я всех обставил, объегорил, замутил, развел на понтах и объехал на кривой кобыле. И впереди меня ждет прекрасная страна. Отпуск, где нет расследований, ворюг-бизнесменов, бандюг-депутатов, покладистых таможенников, телефонных звонков, автомобильных пробок на горячем асфальте и даже похмелья здесь нет… вот так! И это определенно нужно отметить!
Я остановил машину, и Ольга с Аленой, дремавшие на заднем сиденье, разом проснулись.
— Пап, мы уже приехали? — просунула голову между спинками
— Еще нет, доча. Но мы вырвались из асфальтово-телефонного ада и находимся на границе со страной Отпуск.
— На гра-а-нице? — протянула Аленка. — Пограничники здесь есть?
— Нет, доча… Ольга, открой-ка баночку пивка… плиз.
Ольга открыла банку пива… ха-арашо!
— А вдруг ГАИ? — неуверенно сказала Ольга.
— Очнись, Оля. Какое, к черту, ГАИ? Здесь проще встретить снежного человека, нежели мента.
Я выпил пива. Я выкурил сигарету. Я послушал, как шумят на ветру сосны… Я был почти счастлив.
…За следующим поворотом я увидел… асфальт, шлагбаум и полосатую будку, около которой скучал человек в милицейской форме. Вдобавок, у меня зазвонил телефон… Хрен с ним!
«…мы вырвались из асфальтово-телефонного ада…»
«А пограничники здесь есть?» — «Нет, доча…»
«Какое, к черту, ГАИ? Здесь проще встретить снежного человека…»
Я совершенно не понимал, что происходит. Ни асфальта, ни шлагбаума, ни мента здесь не должно быть… здесь медвежий угол!
На ближайшие десять километров в любую сторону ни одной живой деревни… есть два или три поселка — пустых, выморочных. Да еще турбаза, куда, собственно, мы и едем…
…А мент тем временем сноровисто поднял шлагбаум и отдал честь! Мама моя родная! Такого не бывает. Такого в принципе не может быть. Либо я брежу, что весьма маловероятно, либо мы заблудились, чего и вовсе быть не может… А машина уже катила по асфальту. Гладкому, ровному — как в какой-нибудь Чухляндии… ни фига не понимаю… Ладно, разберемся. Снова зазвонил телефон.
Хоть обзвонитесь. Имею право. Тем более что я честно предупредил Обнорского: абонент будет находиться вне зоны действия сети, так как технический прогресс еще не дошел до псковских лесов и позвонить можно только с ближайшего холма, вскарабкавшись для гарантии на третий сук высокой елки.
«Хорошо, отдыхай, — сказал Обнорский. — Но помни, что можешь понадобиться в любой момент. Мало ли что случится. Сколько тебе надо, чтобы добраться до Питера? Пять часов. Ну вот, если что — утром сюда, вечером назад. Поэтому будешь звонить два раза в день. С утра и часиков в семь-восемь вечера».
Веселая перспектива. Я представил себя на елке дважды в сутки. Вместо рыбалки и бани с шашлыком и крепкими «прохладительными» напитками. «Ну ладно, — смилостивился Андрей, взглянув на мою кислую физиономию. — Хотя бы раз в день отзванивайся». Обязательно. Я решительно отключил адскую машинку. Показалась развилка. Асфальт ушел налево, а я повернул направо.
Лес расступился, открыв зеркало озера. Листья берез, обступивших берега, уже начали желтеть. Как-никак сентябрь. Через открытые настежь ворота с обшарпанной табличкой «База отдыха» мы подъехали к окруженным кустами черемухи летним домикам, примостившимися на берегу. Я выключил двигатель и открыл дверь. Тишина и покой ощущались почти физически, обволакивали, стирая из памяти расплавленный августовской жарой пыльный город. Алена тут же выскочила из машины, но замерла, увидев, как прямо на нее несется огромный пес.