Агентурная разведка. Книга вторая. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг.
Шрифт:
Из этого сообщения можно сделать вывод, что германские морские атташе не отказывались и от сбора сведений контрразведывательного характера.
Тот же Шпис рассказывает, что сведения о секретных русских военно-морских базах и фарватерах шхер Финского залива немцам удалось получить через финских лоцманов еще до войны 1914–1918 гг. и нанести на свои секретные военно-морские карты.
Этот факт показывает, что германский морской атташе не сидел в Петербурге зря…
Такого рода примеров, вопреки официальным заверениям немцев, можно привести множество. Однако, и приведенные факты дают нам право утверждать, что агентурная деятельность германских военных и морских агентов была включена в общую разведывательную систему.
Следует также отметить, что деятельность германских военных агентов по сбору сведений не исчерпывалась их агентурной, тайной деятельностью. Официальные легальные
Перед войной 1914-18 гг. Германия имела военных агентов в 14 государствах (в Швейцарии, Бельгии, Румынии, Америке, Австрии, Турции, Англии, Испании, Франции, Китае, России, Италии, Швеции, Японии). Все военные агенты были офицерами Генерального штаба. Подбором их руководил начальник Генерального штаба. Официальной задачей военных агентов было — войти в тесное соприкосновение с высшими военными начальниками в странах, где они находились. Они должны были лично знакомиться с выдающимися представителями страны, с целью узнать их взгляды на животрепещущие военные вопросы. Они должны были возможно чаще присутствовать на учениях войсковых частей и, вникая в их смысл, составлять себе действительную картину обучения и выносливости данной армии. Они должны были также зорко следить за военной литературой и регулярно доносить обо всем, достойном внимания.
Как мы видим, задачи военных агентов были довольно многообразными и сложными, и выполнение их во многом зависело от личного развития, опытности и любви к делу военных агентов. Они своей официальной деятельностью должны были дополнять то, чего Генеральный штаб не мог узнать агентурным путем. Посредством изучения и сопоставления газетного, журнального и вообще литературного материала, со своими личными наблюдениями они должны были устанавливать, совпадает ли обучение войск с уставами и наставлениями. Последнее может показаться на первый взгляд странным и излишним, но немцы знали, что приказы на бумаге часто весьма существенно не согласуются с практическим обучением и состоянием войск в действительности. Тактика и обучение войск находятся в постоянном развитии и постепенно меняются. Уставы же меняются только в известные периоды. Военные агенты и должны были учитывать эту разницу.
Очень трудно даже и на основании секретных данных сделать правильную оценку внутреннего состояния и силы армии, ее духа и дисциплины. Такую оценку можно вывести лишь при долголетнем личном наблюдении. Это и должны были делать военные агенты, которых германский Генеральный штаб старался менять возможно реже.
В войне не малое значение имеет личный характер лиц командного состава, особенно высшего. Очень часто по характеру командира можно сделать выводы о будущем образе его действия и об управлении войсками. Так, например, человек, принимающий быстрые решения, отважный, предприимчивый, будет стараться решать задачи наступательно; другой, осторожный и рассудительный, будет более склонен к осторожным и подчас оборонительным действиям. Изучение характеров высшего командования страны также лежало на военных агентах. Немцы, по словам ген. Гофмана [10] , кое-какие выводы в этой области и сделали. Гофман пишет: "Мне известно, что между ними обоими (Ренненкампфом и Самсоновым) существовала личная неприязнь, начало которой относилось еще к битве под Ляояном: тогда Самсонов со своими казаками оборонял китайские угольные копи, но, несмотря на выдающуюся доблесть Сибирской казачьей дивизии, должен был их оставить, так как Ренненкампф со своим отрядом оставался на левом фланге русских в бездействии, вопреки повторным приказаниям. Я слышал со слов свидетелей о резком столкновении между обоими командирами после Ляоянского сражения на Мукденском вокзале".
10
См. Ген. Гофман. — "Война упущенных возможностей".
Гофман и Людендорф из этого мелкого по существу факта сделали выводы, что, быть может, ген. Ренненкампф не окажет поддержки ген. Самсонову и в Восточной Пруссии. Как будто бы они не ошиблись…
По собранным, таким образом, данным личной характеристики противника немцы в 1913 году следующим образом судили о будущих действиях русской армии [11] :
"…Передвижения русских войск совершаются теперь, как и раньше, крайне медленно. Быстрого использования благоприятного положения ожидать от русского командования так же трудно, как и быстрого и точного выполнения войсками предписанного
11
См. Ганс Куль. — "Германский Ген. штаб. Его роль в подготовке и ведения мировой войны". Изд. ВВРС, 1922 г.
Правильность этого взгляда немцев в отношении русской армии подтвердилась хотя бы операцией Людендорфа, приведшей к поражению русских у Танненсберга.
После этой операции в русской армии ходило изречение, приписываемое Гинденбургу, что "русские медленно запрягают и еще медленнее едут".
Но, конечно, было бы ошибочным судить об армии противника на основании только личных качеств ее вождей и различных внешних признаков. Немцы это прекрасно учитывали. Они понимали, что армия не есть нечто самодовлеющее. Поэтому они всегда подчеркивали, что для того, чтобы понять армию, надо понять весь народ в целом. Армия соответствует национальным особенностям, народному характеру, всему историческому развитию, и то, что подходит для одной армии, не подходит для другой. Кто хочет детально и безошибочно судить о какой-либо армии, тот должен сначала изучить всю страну, весь народ. Задача эта нелегка. Поэтому-то немцы с особой тщательностью выбирали кандидатов на должности военных агентов, обращая серьезное внимание на их способности, необходимые для выполнения указанных выше задач.
Глава седьмая. Участие Вильгельма II в агентурной разведке
Активная форма этого участия. — Институт личных адъютантов. — Вильгельм о задачах личных адъютантов и военных атташе. — Наблюдатели Вильгельма в русской армии в войну 1904–1905 гг. — Информация данная Вильгельмом Николаю Романову во время войны 1904–1905 гг. — Совет Вильгельма. — Пушек в ход не пускать и обходиться с прожекторами. — Адмирал Рожественский, провокатор Гартинг-Ландезен и Вильгельм II. — Германский император не без удовольствия потирает себе руки.
Необходимо осветить роль Вильгельма II в германской агентурной службе.
Из опубликованной переписки [12] Вильгельма II с Николаем II видно, что первый не только давал директивы разведке, не только интересовался ее результатами, но и сам принимал активное участие в деле разведки, нередко сам инструктировал, давал задания и отправлял агентов, а также дезинформировал своих коллег — царей других стран, помещая с этой целью даже статьи в периодической печати (см. ниже). Вильгельм также принимал весьма деятельное участие в выручке уличенных агентов германской агентурной службы и указывал своим "коллегам" на их зарвавшихся агентов.
12
Переписка Вильгельма II с Николаем II. Госиздат, Москва 1923 г.
В октябре 1895 года Вильгельм пришел к заключению, что существующая в России германская агентурная сеть не дает полных данных о русских придворных настроениях. Он решил заполнить этот пробел следующим благовидным приемом. В письме к Николаю он пишет:
"Принимая во внимание наши близкие отношения и частый обмен письмами и сообщениями, чем постоянно и напрасно приводится в движение сложный механизм посольств, не хочешь ли ты возобновить старый обычай, соблюдавшийся нашими предками около ста лет, а именно — иметь каждому из нас при своем штабе личного адъютанта? Дела более интимного и частного характера могли бы идти, как и в прошлые времена, непосредственно через них, и отношения благодаря этому значительно упростились бы. Я бы с удовольствием принял в мой maison militaire кого-нибудь из лиц, которым ты действительно доверяешь, а ты не желаешь ли иметь Мольтке?"
Расчет Вильгельма был построен на том, что его "личный адъютант" по своим качествам гораздо больше принесет ему пользы, чем "личный адъютант" Николая — ему вреда. Вильгельм надеялся, что "личного адъютанта" Николая ему удастся прибрать, что называется, к рукам и, если не превратить в своего осведомителя, то поставить его в такие условия, что он сможет доносить Николаю лишь то, что желательно будет Вильгельму. На это указывает хотя бы выдвигавшаяся Вильгельмом кандидатура Мольтке. Ясно, что такой крупный спец предназначался не только для пересылки писем "интимного" характера: