Агенты «Аль-Каиды»
Шрифт:
Женщина улыбнулась мне в ответ, и это разрядило обстановку. Все пассажиры разом заговорили, обсуждая мою схватку с террористом. Я почти не понимал их слов. Подхватив за руку и за шиворот потерявшего сознание террориста, я выволок его из вагона. Кто-то из проводников, видимо, уже успел сообщить бригадиру поезда о стрельбе, потому что по перрону ко мне уже бежали бригадир и Сашка Кирсанов. Сашка подбежал первым:
– Взял?
Я утвердительно кивнул.
– Значит, это его вы искали? – вступил в разговор подбежавший бригадир поезда, указав взглядом на начавшего приходить в себя террориста. – Ну теперь мы можем отправляться?
– Можете. –
Бригадир озадаченно почесал рукой затылок, а Сашка сноровисто заломил Рубеи вторую руку и, обращаясь ко мне, сказал:
– Давай быстрее, а то Бондарев с Угловым его уже, наверное, заждались.
Он был, безусловно, прав. Вдвоем мы подхватили террориста под руки и поволокли его на привокзальную площадь, где оставили выделенную нам оперативную машину.
59. Овчинников
– Вот он. Собственной персоной.
Открыв дверь в кабинет, ставший оперативным штабом, я втолкнул туда захваченного террориста. Еще в машине по пути в порт Аникин обработал ему ссадину на лбу дезинфицирующим составом из автомобильной аптечки, смыл с лица кровь и заклеил ссадину бактерицидным лейкопластырем. С заклеенным пластырем лбом и скованными наручниками руками он имел вид затравленного, но все такого же злобного зверя. С момента задержания Рубеи не произнес ни одного слова по-русски, зато всю дорогу от железнодорожного вокзала до морского порта отпускал длинные ругательства на арабском языке. Я не знаток арабской ненормативной лексики, поэтому не понял ни одного сказанного им слова, но, думаю, общий смысл выражений не отличался разнообразием. За время пути запас нецензурной брани на родном языке у Ахмеда иссяк, и в кабинет, где проходило совещание оперативного штаба, он вошел уже молча. Остановившись на пороге, Рубеи обвел мрачным взглядом всех присутствующих и демонстративно отвернулся к окну.
– Нет, ледокола отсюда не видно. Но скоро мы устроим вам встречу с вашим оставленным на судне боевиком-шахидом, – обратился к Рубеи генерал Углов.
Помимо него на совещании присутствовали: полковник Бондарев, командиры оперативно-боевых групп нашего отряда, начальник местного Управления МВД, губернатор области со своим помощником, управляющий портом с начальником службы безопасности и невысокий совершенно седой мужчина в толстом свитере, которого я увидел впервые. Генерал Адамов, очевидно, отправился в аэропорт, чтобы встретить прибывающего в пятнадцать часов генерал-полковника Постникова.
В ответ на слова Углова Рубеи вскинул голову и, дерзко взглянув в глаза генералу, ответил:
– Мы встретимся в раю, а вы все будете гореть в аду!
После чего, перейдя на арабский, издал какой-то боевой клич. В его голосе было столько неприкрытой злобы и ненависти, что я нисколько не сомневался: будь у Рубеи такая возможность, он бы, не задумываясь, взорвал сейчас всех нас вместе с собой. Он же настоящий маньяк, для кого осознание собственного поражения хуже физической смерти! Он, как крыса, которая, будучи загнанной в угол, со слепой яростью бросается на врага. С таким врагом невозможно договориться, его нужно уничтожать, решительно и беспощадно. И еще я со всей ясностью понял, что Рубеи ни при каких обстоятельствах не будет сотрудничать
– Уведите его. И пусть местные оперативники доставят его в следственный изолятор.
Я вместе с майором Аникиным ухватил террориста за руки и хотел вывести его из кабинета, но перед дверью Углов остановил меня:
– Овчинников!
Я обернулся.
– У него при себе что-нибудь было?
– Только это, – я выложил на стол два обнаруженных у Рубеи пистолета Макарова и трубку мобильного телефона.
Сличив номера на оружии, Бондарев отложил один пистолет в сторону и пояснил:
– Оружие подполковника Каретникова.
Углов же заинтересовался телефоном террориста. Понажимав на клавиши, он удовлетворенно кивнул и, глядя на телефонный дисплей, сказал:
– А вот и адресованное Сфинксу сообщение от его заказчика в Штатах с требованием известить СМИ о захвате в мурманском порту атомного ледокола.
– Владимир Сергеевич, оставьте вы этот телефон, – неожиданно обратился к Углову седой мужчина в свитере. – С заказчиками и исполнителями разберетесь потом. Сейчас самое главное – освободить судно и не допустить взрыва реактора.
В голосе седого отчетливо прозвучало даже не недовольство, а раздражение. Не помню, чтобы кто-то когда-нибудь разговаривал с Угловым в подобном тоне. Да генерал и не позволил бы никому так к себе обращаться. Но в этот раз его реакция удивила меня.
– Вы правы. Я отвлекся, – сказал Углов, отложив телефон в сторону. – Продолжайте, Георгий Валерьянович.
Внимание всех присутствующих сразу переключилось на мужчину в свитере. Я же, не решаясь уйти без разрешения, остался стоять посреди кабинета. Из создавшегося положения меня выручил Бондарев. Перехватив мой вопросительный взгляд, он указал на свободный стул рядом с собой, и я тут же воспользовался его немым приглашением.
– Главный механик с «Арктики», – шепнул он мне на ухо, указав взглядом на человека в свитере. – Гришин Георгий Валерьянович.
А главмех тем временем продолжал:
– Мощность ледокольной двигательной установки составляет пятьдесят пять мегаватт. Это в десять раз больше мощности первых советских атомных электростанций. Я даже не берусь описать масштабы последствий от взрыва ядерной установки такой мощности. Один только выброс радиоактивных материалов в сотни, если не в тысячи раз превысит аналогичный выброс в результате аварии на Чернобыльской АЭС. А уровень радиации в зараженной зоне будет так высок, что все население Мурманска погибнет уже в течение суток после взрыва.
– Сколько нужно времени, чтобы подготовить реактор к взрыву? – оборвав трагическую речь Гришина, задал конкретный вопрос Углов.
– Вывод заглушенного реактора в рабочий режим осуществляется за семь часов. Именно в этом состоянии возможен процесс инициации цепной реакции.
– Как этого добиться? – напрямую спросил Углов.
– Ну, существует несколько способов: отключить аварийную защиту, вывести поглощающие стержни, перекрыть охлаждающий контур, – перечислил главный механик. – Правда, для этого нужно быть специалистом, чтобы знать, что и как перекрывать.