Агенты не знают пощады
Шрифт:
___Существование сразу показалось ему бессмысленным и преступным. Он действовал из ненависти, потому что американский майор на Окинаве выбил ему три зуба... Толстый победитель несчастного, безоружного заключенного. И тот обратил свою ненависть против Америки. Из-за этой ненависти он пришел в Лос-Аламос, чтобы уничтожить его... Из-за трех передних зубов он поставил на кон судьбу человечества.
___Он прикоснулся пальцами к нижней губе и нащупал три искусственных зуба, соединенных со здоровыми при помощи узкого золотого моста. Японский стоматолог их искусно вставил, неизвестная касса их оплатила... Касса, которая платит только за одно: шпионаж в пользу Японии. Шпионаж против людей.
___-
– спросил он старика сдавленным голосом.
___- Выбил бы столько же в ответ.
___- Но ты не можешь этого сделать. Ты в наручниках, ты безоружный, бесправный. Ты просто должен стоять и вести себя тихо. А потом приходит здоровый толстый человек и выбивает тебе три зуба. Одним ударом... И он еще смеется, когда ты выплевываешь зубы с кровью, а у тебя по щекам катятся слезы бешенства и стыда. Что бы ты сделал тогда?
___- Оставался бы спокойным и думал: 'Дай тебе бог никогда не встретиться с человеком, который обойдется с тобой хуже, чем ты со мной сейчас. Ты бы тогда такой визг поднял...' Но я буду молчать. А еще я закрыл бы глаза и ничего больше не видел.
___- И это называется правильным?
___Старик покачал головой. Он сжал ногтями остаток сигареты, затянулся еще пару раз. Затем он уронил окурок и растоптал его.
___- Правильным... Что в этом мире правильно, парень? Человек - это животное, когда он в силе и при власти, и он остается животным, когда его пинают ногами. Что находится между этими состояниями? Собственно, пустяки. А зачем думать о пустяках?
___Подперев голову руками, Хайнц Беренц смотрел на ноги старика, который продолжал растаптывать окурок и разметать пепел. Ботинки были грубыми, но чистыми, штаны - старыми, но тщательно заштопанными во многих местах. Ноги шаркали по полу, а рот наверху, на обтянутой желтоватой кожей голове, говорил: всё это пустяки.
___Старик толкнул Беренца в лоб:
___- Эй, о чем задумался?
___- О том, что ты сказал. Должно быть, так и есть. Потому что в мире нет ничего правильного. Думаю, ты на самом деле прав.
___- И я так думаю. Я всегда так думал. Еще в Канаде, когда меня выгнали из дома, потому что я не хотел получать за добытые меха ничтожные деньги, и я отморозил нос. Видишь: он так и остался красным. Тогда я ругался, тогда я хотел взять и просто подстрелить ночью одного жирного парня из мехового синдиката, подстрелить из ружья, у которого ствол вечно отлетал от приклада. Тогда я все же этого не сделал, хотя и отморозил нос, потому что он сорвал с моей головы шапку. Шапку, парень, - при тридцати четырех градусах мороза. Я не стал стрелять, потому что меня попросту линчевали бы мои лучшие друзья - ребята, с которыми я лежал в снегу на берегах Большого Медвежьего озера и подстерегал лис, ребята, которые пили бренди из моей фляжки, которым я спасал жизни. Они просто вздернули бы меня на ближайшем суку, хотя я был прав. Вернее, у меня было моральное право. Моральное. Эх, парень! Меховщик был их кормильцем, а если бы я его уложил, они бы остались без виски и без единого доллара для своих жен в Виннипеге. А это было бы для них самым худшим. Самым худшим после пяти месяцев леса и снега, где в лучшем случае можно встретить эскимоску, от которой воняет рыбьим жиром. Право? Моральное? Это, парень, хорошие вещи, когда так же считают другие. А все остальное время ты стоишь в полном одиночестве с набитой рожей, стоишь как дурак, который верит в Санта-Клауса. Поэтому я и говорю: все это пустяки! И радуюсь, что есть и другие вещи... Жена и дети, домик в Берналилло, сад, в котором я выращиваю помидоры и замечательные желтые яблоки, по вкусу похожие на ананас.
___Старик
___- Если, парень, ты всё это однажды заполучил, у тебя больше нет других мыслей, кроме одной: как мне жить дальше, и как я сохраню то, что имею.
___Он встал с кровати и кивнул Беренцу:
___- Идем, джин нам не помешает. С него спится лучше.
___Беренц помотал головой. Он не посмотрел вслед удалявшемуся старику. 'Как мне жить дальше...' Вот о чем думают люди. А я живу здесь и отыскиваю способ, который прекратит эту жизнь за долю секунды'.
___Вспышка во время азиатской ночи.
___Из-за каких-то трех зубов.
___Из-за пустяка.
___Пустяка!
___Он бросился на кровать, уткнувшись лицом в подушку. У него перехватило горло. Он был противен самому себе.
___Через ножки стальной кровати до него доходила вибрация пола, вызванная машинами в скалах. Эта вибрация проходила через все его тело.
___После окончания ночной смены Хайнц Беренц тоже решил уехать из Лос-Аламоса. Он снова прошел контроль, назвал свое имя - Джеймс Никольс - получил свой фальшивый паспорт с проставленным штемпелем и покинул зону оцепления атомного города. На окраине Санта-Фе он вышел из кабины грузовика. Грузовик, сверкая габаритными огнями, поехал дальше.
___Его окружала теплая летняя ночь. Небо над городом слегка светилось, отражая свет городских фонарей. Его окружало плоское песчаное плато с причудливыми кактусами.
___'Свобода' - подумал счастливый Беренц.
– Наконец-то он снова свободен. Спасен и свободен.
___Он развел в стороны руки и вздохнул полной грудью.
___Он помахал руками будто птенец, впервые решившийся взлететь.
___'Какой же будет его новая жизнь?' - подумал он. Рабочий на ферме? Водитель грузовика? Шахтер? Всё равно - в Америке полным-полно долларов, которые при желании можно заработать.
___Он шел по ночному шоссе. В кармане бренчала его двухдневная работа.
___Двадцать четыре доллара.
___Две тысячи четыреста центов.
___Ребята, сколько же стоит мир?
___Он шел по трассе в Лас-Вегас, где среди холмов был спрятан автомобиль резидентуры. Автомобиль с радиостанцией для связи с Нагоей.
___На рассвете, увидев вдалеке цепь холмов, он вздохнул. 'Еще один сеанс связи - подумал он, - и всё окончено. Я скажу доктору Хаканаки, что не хочу быть виновным в слезах миллионов людей.
___Я хочу ему сказать...
___А затем я сожгу радиостанцию... Ее и свою прежнюю жизнь...
___Хайнц Беренц торопливо шагал в сторону Лас-Вегаса.
* * *
___В это время марокканец Кеза ибн-Менра еще не покинул Санта-Фе. Он по-прежнему жил в пансионе для коммивояжеров и проводил беззаботные дни торговца, который должен завершить свои дела с немалой выгодой для себя. Он много гулял по городу, сидел в кафе, читал газеты и журналы. Он не привлекал внимания, он был одним из тысяч людей, которые ежедневно проезжают через Санта-Фе, удивляясь беззаботной жизни города.