Агенты Разума

Мармелл Ари

Они вслепую метались из стороны в сторону, а солдаты следовали за ними по пятам. Каллист наводил на себя и Лилиану образы местных прохожих, одновременно пуская все новых и новых иллюзорных двойников в самые дальние переулки. Но стражникам каким-то образом всегда удавалось раскусить обман.

Каллист так давно не сталкивался с реальной опасностью, – Семнер и его шайка были не в счет, – что его чутье успело порядком притупиться. Иначе он бы непременно заметил, как несколько людей Семнера, затаившись на низких крышах и балконах или смешавшись с толпой, следили за его трюками и подавали сигнал страже.

Пару раз то один, то другой бандит вскидывал свой арбалет, не желая упускать прекрасную возможность для выстрела,

но их же напарники не давали им нажать на спусковой крючок. Пока их никто не заметил, весь риск лежал на стражниках. Если бы выстрел не попал в цель или привлек внимание того из двоих беглецов, кто не являлся мишенью, последствия могли бы быть самыми плачевными. Поэтому бандиты не высовывались, в этот раз взяв на себя роль соглядатаев, а не исполнителей грязной работы.

Тяжело дыша, взмокнув, точно демоны в церкви, маги завернули за очередной угол и неожиданно очутились в начале широкого проспекта. Он походил на все прочие местные улицы – по обеим сторонами мощеной дороги располагались торговые лавки, которые в погоне за респектабельным статусом были построены значительно выше, чем необходимо. Проспект оказался чудовищно протяженным, его ближайшее пересечение с другой улицей терялось вдали. Вдобавок к этому толпа, медленно передвигаясь от одной витрины к другой, образовывала прямо перед беглецами живую стену. Каллист и Лилиана обменялись мрачными взглядами, и каждый из них без слов понял, о чем подумал другой.

Они ни за что не смогут покрыть это расстояние до того, как стражники догонят их.

– Если ты ждал подходящего момента, чтобы удивить меня заклинанием полета, – процедила Лилиана, – то сейчас самое время.

Каллист виновато нахмурился.

– Джейс, пожалуй, смог бы, – с горечью признался он. – Я же совершенно не представляю, как это делается. Может, ты…

Она покачала головой.

– Я умею разве что парить над землей, но это нам не поможет, – Лилиана скорчила гримасу и повернулась к ближайшему преследователю. – Мы можем просто разделаться с ними, Каллист.

– Нет. Убийство городских стражников никогда не стоит тех последствий, которыми оно грозит. Уж поверь мне. Я знаю.

Время для болтовни прошло. Горожане прыснули в разные стороны, словно сухие листья от стального ветра брони и клинков. В мгновение ока Каллист и Лилиана оказались окружены частоколом мечей и копий.

– Доброго денечка, офицеры, – отчеканил Каллист, нацепив слащавую улыбочку. – Что-то случилось?

Растолкав стражу, к пленникам пробился худой высокий мужчина с вислыми рыжими усами. Его подбородок был настолько острым, что мог бы служить дополнительным оружием. Человек, возможно, с легкой примесью эльфийской крови, он был одет в табард [1] горчичного цвета поверх кольчуги. Слева на груди у него красовалась бляха из красного металла, весьма схематично изображающая дракона. Несомненно, это был знак отличия, но будь Каллист проклят, если он в этом разбирался. После расформирования Лиги Войеков собственные знаки и символы стали изобретать не то что в каждом округе, но и в личной охране каждого аристократа Равники.

1

Табард – короткая накидка с короткими рукавами или вовсе без рукавов, открытая с боков.

– Вам не следовало убегать, – гаркнул офицер, высокомерно дыхнув на Каллиста и Лилиану запахом яичницы, съеденной на завтрак. – Ни мне, ни моим людям не доставляет удовольствия гоняться за кем-то. Вы только усложнили себе жизнь.

– Но мы ни в чем не виноваты! – запротестовала чародейка, придавая лицу самое милое и невинное выражение – губы чуть приоткрыты, глаза широко распахнуты. – Вы нас напугали!

Само собой, мы побежали, мы ведь не знали, за что вы нас ловите!

Играла она превосходно. Половина стражников тут же, не задумываясь, опустила оружие. Но командир, которому не впервой было наблюдать подобные фокусы, лишь усмехнулся.

– Как по-вашему, парни? Они говорят, что ни в чем не виноваты. Наверное, стоит их отпустить, а?

Самый молодой из стражников удивленно уставился на командира.

– Серьезно?

Старший стражник закатил глаза и отвесил младшему звучную оплеуху.

– У нас имеются достоверные сведения, – сообщил он, – что за последние пару дней вы неоднократно нарушали общественный порядок и даже совершали нападения на добропорядочных граждан. Вы арестованы. Оба.

– Да мы же только час назад прошли через ворота на мосту, – запротестовал Каллист. – Спросите у ваших проклятых стражников!

Командир пожал плечами.

– Мимо них ежедневно проходят сотни людей. Вряд ли они смогут припомнить два определенных лица, как вы думаете? Но вы не волнуйтесь. Если вы говорите правду, мы быстро это выясним. На все про все уйдет два, три, ну, может, четыре дня. В худшем случае неделя.

В мозгу Каллиста как будто что-то щелкнуло, и он проклял себя распоследними словами. Идиот. Эти сроки не могли быть простым совпадением. Тут явно постарался Семнер.

С другой стороны, это означало, что охранники могли вывести их на этого мерзкого ублюдка.

– Надо идти с ними! – сквозь зубы прошипел он Лилиане, заметив, как ее губы начали шевелиться.

Чародейка посмотрела на него, как на ненормального, но подчинилась.

Двое стражников вышли вперед, чтобы забрать у пленных палаш и арбалет. Один из них, ворча, обыскал Каллиста на предмет прочего оружия. Второй, похотливо улыбаясь, ощупал Лилиану. Каллист увидел жестокий блеск в глазах чародейки и подумал, что на месте стражника постарался бы больше никогда с ней не встречаться. И вот, скованные наручниками, в окружении целого взвода солдат, они двинулись по улицам Фавариала.

***

– Если уж на то пошло, – сказал Каллист Лилиане пару часов спустя, – бывал я в тюрьмах и похуже.

Чародейка покосилась на него.

– Если таким образом ты хочешь меня успокоить, то попробуй лучше другой подход. Например, дай мне в челюсть. Пожалуй, это сработает вернее.

– Я и сбегал из тюрем похуже, – возразил Каллист.

– Я почти поражена.

– Что ж, почти спасибо.

Их временным пристанищем стала обшарпанная камера, с трех сторон огороженная каменными стенами, а с четвертой – зарешеченной дверью. Она ничем не отличалась от остальных камер в каталажке Фавариала – точно так же пропахла застарелым потом, страхом и нечистотами, и точно так же была рассчитана не менее чем на дюжину арестантов.

То, что в камере их было только двое, лишний раз подтверждало всю несостоятельность предъявленных им обвинений.

Сидеть приходилось на каменных нарах, крепко привинченных к полу, а отхожим местом служила крошечная дырка в полу, настолько узкая, что даже вконец отчаявшийся и до предела исхудавший узник не смог бы в нее протиснуться. В дальнем конце коридора, за пределами досягаемости узников, единственный выход охраняла самая большая самка виашино, которую Каллист когда-либо видел. Ее тускло-бурую чешую украшали узоры в виде зеленых и красных колец. Она носила переделанную под ее тело стальную кирасу и опиралась на… Каллист все никак не мог подобрать подходящего названия этому уродливому оружию: что-то вроде шестопера, у которого были явные проблемы с управлением гневом. Один конец тяжелого железного бруса длиной в человеческую ногу был обтянут кожей, а остальное пространство занимал настоящий лес шипов, колючек и лезвий разной длины и толщины. Виашино не сводила холодного немигающего взгляда со всех камер разом.