Агерский лекарь
Шрифт:
– Успели, да не все.
– Если судить по карте, их силы превосходят наши раза в два.
– Сейчас они о нашей армии знают не меньше, чем мы – о них. Хаосит дал нам три дня на то, чтобы мы покинули их территорию.
– Ферг! – окликнул Дальгерт.
Обернулись оба.
– Лорант – твой сын?
– Да.
– Я думал, он старше… – задумчиво высказался Берт. – И ты знал, что мальчик в храме?
– Догадывался.
– Тогда почему молчал?
– Почему… мастер Туули, что бы ты сделал? Если бы я тебе три дня назад об этом сказал?
Берт
– Собираемся, уходим. Сейчас у нас еще больше причин торопиться. Так, мастер Ферг?
– Видимо, так.
Ферг шел как арестант – молча и немного отдельно от всех. Его такое положение вещей не заботило. Просто как будто времена внезапно замкнули круг, и он вернулся на четверть века назад. Тогда во всех тавернах Паннонии только и разговоров было, что о Князе Мертвецов. Каждый считал своим долгом шепнуть проклятие на его многострадальную шею. А судьбу, похоже, ложным именем не обманешь, и все присланное однажды долетает до цели.
Усталость минувшей ночи то накатывала, то отступала. День выдался теплый и безветренный, идти по светлому сосновому лесу было легко… если бы не ожидание опасности, которая может возникнуть откуда угодно. Гарсааш мог сказать правду, а мог и соврать. Зависит лишь от того, насколько это ему будет выгодно. Он шахматист, стратег – старается все продумать заранее, и если ему выгодно ради каких-то целей спасти жизнь нечаянному заложнику – он ее спасет. А если выгодно послать на смерть одного из своих лучших адептов – а в Боруше погиб явно один из лучших, – пошлет, не моргнув глазом.
– Что-то не так с твоим парнем, – неожиданно раздался над ухом голос Берта.
Ферг вздрогнул от неожиданности и стряхнул как раз подступившую дрему. В первую секунду подумал, что речь о Лоранте, но сын все так же безвольно лежал у него на плече.
Обернулся.
Берт, подтверждая свои слова, указал подбородком на Дальгерта. А вот с ним и вправду происходило что-то неладное. Он шел, чуть покачиваясь и спотыкаясь, левая рука его была прижата к груди.
– Пойдем.
– Давай понесу мальчика.
Ферг с сомнением посмотрел на Берта, но отдал. Догнал Даля. За минувшие часы он разительно изменился. Кожа посерела, волосы стали влажными и слиплись прядями. А левая рука, напротив, потемнела. Глаза его были полуприкрыты.
– Да что ж такое… – пробормотал Ферг, подставляя плечо.
Дальгерт с некоторым облегчением принял помощь, но было очевидно, что даже так далеко он не уйдет.
– Нужен привал, – сказал он подошедшему Берту.
– Вижу. Как не вовремя!
Из двадцати двух выживших трое были ранены и не могли идти самостоятельно, так что шестеро несли самодельные носилки. Еще трое шли впереди, и трое – в арьергарде. Двое получили легкие ранения, но двигались сами…
Невеселая картина. И хотя храм они взяли, победа эта оказалась бессмысленной…
– Ничего, – отозвался Дальгерт. – Я еще могу идти.
– Ерунда. У тебя рука горячая. И испарина. Это означает, что какие-то
– Да я уже.
– Вбил же в голову… Давай, еще немного. Нужна светлая поляна…
Берт с удивлением и сам поймал себя на том, что высматривает, нет ли где-то рядом подходящей ровной поляны. А когда она нашлась, понял, что был не прав: привал требовался не только Дальгерту.
Солдаты ждали разрешения отдохнуть. Солнце, оказывается, уже перевалило за полдень, они долго шли почти без остановки. И если бы сейчас не был объявлен длинный привал, на следующее утро большинство не смогло бы выдерживать темп…
Ферг расстелил на земле плащ, помог Дальгерту лечь. Почувствовал, как того бьет крупная дрожь.
– Ну как ты так, дружище? Что я Ильре скажу? Держись!
– Ничего… не говори, как…
– Тише. Ты, главное, держись. Я попробую разобраться…
В хитросплетении Лековых заклинаний Ферг потихоньку пытался разобраться и раньше. Но – осторожно, так, чтобы ничего не изменить и не навредить…
А тут деликатничать времени не осталось: чья-то злая воля уже разрушила часть магических связей, поддерживающих лекана. И продолжала разрушать дальше. Первой, видимо, попала под заклинание левая рука. Возле стального щитка на запястье запеклась кровь, сама рука стала темной и слегка распухла.
Ферг вгляделся в плетения заклинаний и увидел, что первыми истлели, разрушились те связи, которые относились к некромантии.
Так вот в чем дело… Значит, ушла некромантия, и постепенно начали восстанавливаться функции «замороженных» до этого тканей. В том числе ускорилось движение крови…
Ускорилось бы, если бы некромантские «узелки» распались одновременно все. Но нет. Большая их часть продолжала держаться. И крови течь было просто некуда.
Берт как завороженный наблюдал за действиями Ферга: он, кажется, впервые увидел его не бродягой, не магом и не Князем Мертвецов, а лекарем. А ведь знал, всегда знал, на что тот тратил внезапно выпавшую долгую-долгую жизнь…
Так, может, именно так правильно? Именно здесь он на месте?
Шевельнулся на руках Лорант, и Берт перевел взгляд на него. Легкий, почти невесомый, с заострившимися чертами, этот ребенок не улыбался – только смотрел огромными блестящими глазами, словно знал какую-то скрытую от других людей истину. А еще у него пересохли и потрескались губы…
Берт торопливо вытащил из сумки флягу, смочил платок и обтер им лицо мальчика. Потом осторожно поднес край фляги к его губам. Лорант сделал первый осторожный глоток, потом еще… а потом неожиданно заплакал. Беззвучно и без слез…
Тем временем Ферг торопливо довершал то, что не успело сделать вражеское заклинание. Он понял, что восстановить эту магию ему уже не удастся – изменения зашли слишком далеко. А значит, оставался один-единственный шанс. Нужно «запустить» все биологические процессы, заставить биться сердце, работать легкие. И тогда, возможно, Даль выживет…