Агхора III. Закон кармы

Свобода Роберт Е.

Именно потому, что я хотел поскорее закончить работу, я обратился к Вималананде, когда дух, досаждавший мне на первом курсе колледжа, вновь появился после отпуска. Гораздо позже я узнал, что студенческое общежитие было выстроено на месте христианского кладбища, но поначалу, когда дух стал являться мне через несколько месяцев после поселения, его происхождение было для меня абсолютной загадкой. Он нападал на меня, когда я входил в то призрачное состояние между сном и бодрствованием, которое на санскрите называется «тандра», вскакивал мне на грудь и не давал тем вздохнуть. Замирая от страха при первых нападениях, я вскоре понял, что моё спасение - в пробуждении. С тех пор я так и поступал. Страх перерос во враждебность, и вскоре я уже легко отгонял нахального гостя сердитым бормотанием в полусне мантры, которой меня обучил один йог. Через несколько месяцев призрак ушёл в отпуск. Когда он возобновил свои домогательства, я пожаловался Вималананде, и тот просто сказал: «Больше он не придёт». И с тех пор он больше не приходил.

Я

проникся доверием к Вималананде со дня нашей первой встречи, но удаление странного духа и вызов скулящих псов окончательно убедили меня в том, что его знание эфирного мира уникально и бесподобно. Он быстро стал для меня надёжной опорой в незнакомой индийской среде. Он спас меня от официального выговора после моего столкновения с преподавателем санскрита, который постоянно отпускал колкие замечания насчёт того, что аюрведа давно отжила своё и как теория, и как практика. А когда к его искусству обращения с физическими и нефизическими сущностями добавилась блестящая эрудиция, с помощью которой он расширял горизонт моих знаний, о чём бы я его ни спросил, я поверил всем своим существом, что нашёл в Вималананде поистине бесценного друга, философа и наставника.

Глава 5

АЛЫЙ РУБИН

Стони так и не смогла принести жеребёнка на конном заводе Биту Карве, должно быть, потому, что тот не желал тратиться на качественный корм для неё. Поэтому в начале 1978 года Вималананда решил забрать её оттуда и отправить в другое место. Но куда? Все остальные заводчики запрашивали слишком много. Когда дела начинают идти из рук вон плохо, своё веское слово говорит Природа, а она никогда не бросала Вималананду в беде. На этот раз она приняла облик Гокулдаса Мадхавдаса - дружественно настроенного промышленника и хозяина скаковых лошадей. На мой взгляд, Гокулдас больше всего напоминал умудрённую опытом лягушку. Узнав о проблеме со Стони, Гокулдас решил оказать влияние на Эраха Гхасвалу, симпатичного перса, державшего на юге конный завод, чтобы тот взял к себе Стони на приемлемых условиях. Уже одно это было большой удачей, но изюминка - или, как говорят на хинди, «аромат золота» - состояла в том, что среди лошадей Эраха был Алый Рубин.

Вималананда был некогда неофициальным совладельцем Алого Рубина. Несмотря на то что он не был полноправным хозяином, он входил во все детали подготовки лошади на протяжении всей её беговой карьеры. В результате послужной список лошади выглядел более чем впечатляюще. Рубин легко выигрывал скачку за скачкой, в том числе некоторые классические состязания. Окончив выступления, он прославился на всю Индию как первый племенной жеребец, дав многочисленное славное потомство. Даже сейчас, под старость, он по-прежнему был прекрасным производителем, и Вималананда, предвкушая любовный союз двух его несравненных четвероногих друзей, взялся без промедления за организацию встречи.

Это потребовало переговоров с Гхасвалой, который, как и мы сами, оказался пламенным поклонником шотландского виски «Блэк дог», той его разновидности, которую можно найти только в Индии. Встретившись с Эрахом за бутылкой «Блэкдога» в Бомбее, Вималананда предложил ему свои условия. Они состояли в том, что первый живой жеребёнок отходил к Вималананде, а сама Стони и всё её последующее потомство становились собственностью Гхасвалы. Ответное контрпредложение Гхасвалы заключалось в том, чтобы первый жеребёнок наполовину принадлежал ему. Вималананда соглашался отдать половину первого, но взамен требовал себе половину второго. Пообещав сообщить вскоре окончательное решение, Гхасвала укатил в Бангалор.

Я не присутствовал на той встрече и вообще не следил за развитием событий. В очередной раз приехав в Бомбей, я обнаружил, что дело застряло на стадии телефонных переговоров. Биту настаивал, чтобы мы сегодня же сообщили ему, останется ли Стони у него до конца года. С другой стороны, Гхасвала никак не давал окончательного ответа, а его отказ означал бы, что другой возможности, кроме как оставить Стони у Биту, у нас не было. Пока Рошни и я сидели у телефона в ожидании звонка Гхасвалы, Вималананда безмятежно беседовал с дюжиной своих «духовных детей», которые часто по вечерам заходили послушать его «речи».

Меня одолевало беспокойство.

– Гхасвала до сих пор не звонил, - сказал я.

– Не суетись, - ответил Вималананда.
– Вечер ещё не кончился.

– Но что ты будешь делать, если он не позвонит?

– Прежде всего я не буду ни о чём беспокоиться. Я полагаюсь на Природу и надеюсь, что Она устроит что-нибудь для Стони. Я уверен, что Природа меня не подведёт.

– Ты, может быть, и не волнуешься, но я не могу найти себе мечта.

– Успокойся, сынок, всё в руках Провидения. Что суждено Стони, то с ней и будет. Я убеждён по многим причинам, что у неё хорошая судьба, и что куда бы она ни попала, она будет счастлива.

Вималананда запел бхаджан (религиозный гимн), а спустя 10 минут позвонил Гхасвала и сказал, что согласен принять Стони. Положив телефонную трубку, Вималананда с видом победителя взглянул на меня и, усмехнувшись, сказал:

– Природа не подвела.

«Духовные дети» посмотрели на меня со снисходительной улыбкой, словно желая сказать: «Ты сомневаешься, потому

что у тебя мало веры». Я почувствовал раздражение. Хотя Вималананда иногда хвалил своих «детей» за их духовные усилия, и в их присутствии и перед другими людьми, он прекрасно видел их ограниченность. «Башермал, - задумчиво говорил он, - вот на ком держится группа. Он учится неплохо и теперь всё свободное время ездит по стране и выполняет хому. Дело это хорошее, тут всё в порядке. Но он бы мог научиться ещё большему, если бы больше времени проводил со мной. В конце концов, именно я научил его выполнять хому. Он слишком привязался к своему маленькому знанию. То же самое относится и к Калубхаю, который всё ещё пытается произвести на меня впечатление своим знанием астрологии. Он верит, что изобрёл беспроигрышную систему ставок на скачках, и сделался завсегдатаем на ипподроме, хотя я не раз говорил ему, что за десятилетия знакомства с миром скачек я не видел ни одной беспроигрышной системы. Он гордится своими познаниями, и иногда я бываю груб с ним, потому что не хочу, чтобы он разрушал себя. Я знаю, что причиняю ему боль, но я не могу строить из себя сахарную пилюлю с хинином внутри. Лучше я уколю его сейчас и дам ему усвоить урок, чем если потом кто-то другой проткнёт его раздутое самолюбие и причинит ему гораздо больше страданий. Доши приходит ко мне в основном для того, чтобы поразить меня своими так называемыми духовными достижениями и духовным опытом, а Харшбхай и некоторые другие - чтобы получить всевозможные жизненные выгоды: женить сына, выдать дочь, поднакопить денег, расширить производство. Натварлалу я не советовал жениться, так как ему не суждено быть счастливым в браке. Но родственники стали давить на него, рисуя ужасные картины одинокой жизни. Наконец он сдался и прибежал ко мне за благословением. Что я мог сказать ему? Я сказал: «Вперёд!» Теперь он является ко мне с жалобами на семейные проблемы и на здоровье. У него всегда было слабое зрение, а теперь, когда он постоянно теряет семя, его глаза ослабевают ещё быстрее. Но что я могу поделать? Я дал ему совет, но он не послушался. Семейная жизнь - это как деревянная ладду (конфета в форме шарика): если ты её раскусываешь, у тебя рот полон осколков, а если нет, то ты всю оставшуюся жизнь гадаешь, какова же она на вкус. Далее Бхогилал. Он действительно очень хорошо выполняет садхану, а жениться он не может, даже если захочет, потому что у него нет денег. Он дружит с одним добрым садху, который постоянно советует ему бросить свою дурацкую работу, которая едва позволяет ему сводить концы с концами, и уйти в ашрам. В ашраме он был бы сыт, одет, обут и мог бы весь день выполнять садхану. Что может быть лучше? Сам Бог говорит ему: «Иди ко мне, мальчик, мне нужна твоя садхана, я все твои заботы беру на себя». А он что? Он боится покинуть тёплый кружок своих друзей и знакомых. Кроме того, где-то в глубине души он всё ещё надеется когда-нибудь жениться. Так он и застопорился на одном месте. Он выполняет садхану, но половина его ума сосредоточена на фотографиях красоток, приколотых у него над кроватью и побуждающих его к мастурбации. Каким образом он собирается накопить шакти для духовного продвижения, если он не может воздержаться от оргазмов даже на несколько месяцев? Это разбазаривание, говорю тебе, чистое разбазаривание хороших задатков».

Та же история была и с другими «детьми», как, например, с доктором Мартандой, который приходил к Вималананде похвастаться своим знанием аюрведы. Оканчивалось, однако, тем, что он сам узнавал от Вималананды что-то новое. Так случилось в тот день, когда он раскрыл перед носом Вималананды небольшой пластиковый конвертик с маленьким коричневым предметом внутри, означенным как «насекомое верблюжьего носа».

– Были вы когда-нибудь в Раджастане, господин доктор?
– взволнованно спросил Вималананда, меняя безо всякой паузы течение разговора.
– Взгляни, Робби, насекомое верблюжьего носа! Каждый, кто близко знаком с верблюдами, знает, что самцы становятся практически неуправляемы, когда наступает брачный сезон. Доходя до полного исступления, самец выворачивает своё мягкое небо, так что его рот как будто всё время вывернут наизнанку, и трубит о своём мужском достоинстве на всю округу. Господин доктор, не могли бы вы воспроизвести этот звук для моего Робби?
– Доктор Мартанда действительно прекрасно воспроизвёл бесподобный хрюкающий звук, неистово мотая головой из стороны в сторону. Я видел, что Вималананда едва сдерживает улыбку.

– В этот момент, - продолжал Вималананда, - нужно лупить его что есть мочи по голове и по шее, пока он не успокоится. Иначе он сорвётся с цепи и бросится топтать всех подряд, людей и животных. Успокоившись, он начинает чихать, и из его носа вылетает масса белых червячков. Только у самцов есть эти червяки, причём чем больше в самце его мужской силы, тем больше в нём и червей. Червяки сразу же умирают и, высыхая, превращаются в то, что ты сейчас видишь перед собой. В аюрведе мы используем их для лечения респираторных заболеваний и при нарушениях менструального цикла. Вы согласны, господин доктор?
– Доктор был ошарашен до такой степени, что не мог говорить, и только согласно кивал головой. Поначалу мне тоже не очень верилось в правдивость этой захватывающей истории, но когда несколькими годами позже во время путешествия на верблюдах по пустыням Раджастана я расспрашивал сведущих людей, всё оказалось именно так, как описывал Вималананда.