Агнесса. Том 1
Шрифт:
Они стремились вперед и вперед, без конкретной цели; когда кончались деньги, Джек принимался искать работу, находил и бросал, едва появлялась возможность тронуться дальше; его постоянно преследовала мысль о том, что им с Агнессой всю жизнь придется вести существование простых тружеников, что он никогда не сумеет создать ей и себе мир, который пригрезился ему в тот вечер, когда Агнесса дала свое согласие на бегство. Судьба определила ему быть рабочей лошадью на поле жизни, лошадью, нелегким трудом добывающей себе пропитание: у него не было ничего, что позволило бы достичь большего, необходимого для рая Агнессы, для
Сменялись люди, места, и трудно было вспомнить, где и когда он загорелся идеей разбогатеть, узнав, что кто-то нашел золото, не принадлежащее никому, а значит, принадлежащее всем, — где-то там могла отыскаться и его доля. Агнесса ничего не знала о работе золотоискателей, поэтому легко согласилась с доводами Джека. До прииска они добрались быстро: у них уже появились и навыки бывалых путешественников. Перед отплытием парохода продали все, что можно было продать: от украшений Агнессы до лошадей (последняя потеря была горькой, так как за время пути Агнесса и Джек привязались к животным, а что касается украшений, Агнесса, решив выдавать себя за простую женщину, давно, хотя, может, и не без сожаления, отказалась от них). Таким образом, собрали необходимые для первоначальных расходов деньги.
Теперь они облегченно вздохнули, вспоминая долгие месяцы пути, и хотя комнатушка в доме миссис Бингс была маленькой, неудобной, и все здесь: голые стены, потемневший потолок и тусклое оконце — свидетельствовало о бедности и запустении, это был первый дом, в котором они по-настоящему хоть на какое-то время остановились, и влюбленные приложили немало усилий к тому, чтобы в комнатке было уютно.
Было решено, что Джек займется поисками золота, Агнесса — домашним хозяйством.
Агнесса сидела у огня, подперев лицо руками, и размышляла. Она так устала от дорожных волнений, что даже не верила во вдруг наступившее, пусть и временное, спокойствие; ей казалось почти невероятным блаженством сидеть вот так, уставившись на пламя… Наконец-то наступил перерыв в жизненной лихорадке последних месяцев!
Она вспоминала только хорошее: поверхность ночного океана, переполненного лунным светом, как серебром, — бездонную чашу колдовского напитка, которого никогда не будет вдоволь, как и того, чем может успокоиться душа, — затерянные на склонах гор зеленые поляны, таинственные в лучах закатного солнца каньоны, мелкие речки, в которых отражалась золотисто-желтая листва деревьев, картины, пробуждавшие в сердце тихий восторг… И прежние безоблачные мечты возрождались в ней.
Она вспомнила, как однажды они с Джеком, не успев найти более подходящее место для ночлега, расположились прямо на траве — благо, ночь была теплая — и долго смотрели в темное небо, усеянное частыми огоньками звезд.
— Видишь там, возле Млечного Пути, — моя звезда, — сказала Агнесса. — А твоя — вот она, слева, совсем близко к моей.
— Нет, Агнес, — возразил Джек, — моя звезда всегда здесь, на земле, рядом со мной.
Агнесса улыбнулась, припомнив этот разговор. Да, Джек ей многое обещал: они найдут золото, уедут обратно на юг, где тепло, наконец поженятся (она тайно вздохнула), купят или построят дом… Она совсем не была уверена,
— Ты уходишь завтра утром? — спросила она его.
— Да, Агнес. Дня на три, — ответил Джек и добавил: — Мне бы не хотелось оставлять тебя одну, но иначе нельзя… Хочу пройти вниз по реке, посмотреть, какие там места.
— Я понимаю. А Керби?
— Керби останется с тобой.
Лежащий на полу пес шевельнул ушами, потом поднялся, вытягивая передние лапы, и направился к Агнессе. Керби очень уважал своего хозяина и был крайне неравнодушен к хозяйке. Часто он самым бесцеремонным образом клал лапы ей на грудь, пытаясь лизнуть в лицо, или взгромождал на колени свою рыже-белую лохматую морду.
Подойдя к Агнессе, он тронул лапой ее руку, предлагая поиграть. Агнесса обняла собаку за шею. Керби был вторым преданным ей существом; она понимала: здесь менее, чем где-либо, можно рассчитывать на встречу с близкими по духу людьми. Она вспомнила утреннее знакомство с соседкой. В дороге Агнесса повидала многих еще более раскованных и простых людей, но то было мимолетное общение, и они не предлагали ей дружбу. Как бы Гейл ни поразила ее своими привычками и манерами, приходилось держаться с ней вежливо, но о том, чтобы стать подругой этой девушки, Агнесса даже не помышляла. А если все здесь таковы?..
— Джекки, — сказала она вдруг без всякой подготовки, — давай уедем отсюда!
Он удивленно посмотрел на нее.
— Но почему, Агнес?
— Так… Не знаю…— Она, прикусив губу, задумчиво глядела в темное окно (Джеку всегда казалось, что она видит больше или, пожалуй, дальше, чем он), потом, чтобы как-то оправдать свою просьбу, сказала: — Я чувствую что-то нехорошее, будто мы с тобой приехали совсем не туда: нам просто не может здесь повезти.
— Ну что с тобой, Агнес! — Джек обнял девушку. — Ты просто очень устала; я знаю, как тебе было тяжело все это время, потому ты уже не веришь ни во что! Потерпи еще немножко, совсем чуть-чуть, и, вот увидишь, все пойдет по-другому! Почему это нам здесь не может повезти, если везет другим? Я думаю, наоборот, все будет хорошо, и хочу, чтобы и ты так думала. Договорились?
Она кивнула, но без улыбки. Агнесса, случалось, грустила, но не так уж часто, чтобы это могло встревожить всерьез. И она, кажется, радовалась тому, что у них теперь есть пусть хоть какой-то, но «свой» дом, долго возилась с его устройством, а вечером принарядилась и выглядела очень мило в платье из синей саржи со стоячим белым воротником, с красиво причесанными волосами. Джек улыбнулся: днем ему пришлось натаскать уйму воды, чтобы Агнесса могла их как следует вымыть.
— Я люблю тебя, — внезапно произнес он, и глаза его загорелись.
Деликатный стук в дверь прервал их поцелуй.
— Войдите! — сказали они в один голос.
Дверь открылась, Агнесса и Джек увидели Гейл.
— Привет! Я решила зайти к вам — совсем скучно одной. Чем занимаетесь? Не помешала? — Она переступила порог.
Одета мисс Маккензи был иначе, чем утром: в красивое платье с вырезом на груди, в замшевые туфли с пряжками.
— Конечно, не помешали, — произнесла Агнесса, — проходите.
Гейл прошла и села на стул, поправляя буйно-пышные пряди волос, очевидно, тоже совсем недавно вымытых и тщательно расчесанных щеткой.