Агни Йога. Великое наследие (сборник)
Шрифт:
Вообще вопрос об ощутительности очень неясен в человеческом обществе. Каждому приходится слышать, как иногда человек дает совершенно определеннейшие данные, но слушатели невоспитанным вниманием своим скользят поверх них, а затем уверяют, что было дано лишь неприложимо-отвлеченное. Мне самому часто приходилось быть свидетелем, как люди давали показания совершенно определенные и обоснованные, а им на это отвечали – «нельзя ли что-нибудь поближе к делу, определеннее». Такой вопрос лишь показывал, что слушатель вовсе не собирался принять во внимание ему сказанное, он хотел услыхать только то, что почему-либо ему хотелось услышать. И под этим самовнушением
Нежелание слышать и видеть порождает не только сугубую несправедливость, но нередко является как бы духовным самоубийством. Человек до такой степени уверит себя в том, что он чего-то не может, до такой степени забьет свою основную энергию, что, действительно, попадает во власть всяких внешних физических и психических вторжений.
Каждый слышал, как некоторые так называемые нервнобольные не могут перейти улицу, или не могут подойти к окну, или, наконец, впадают в ужас подозрительности. Если проследить, как именно начались эти убийственные симптомы, то всегда можно найти маленькое, даже трудно уловимое, начало подавленности психической энергии. Иногда оно будет настолько косвенно затронуто и начнется от чего-то совершенно случайного.
Именно такие случайности могли бы быть вполне отражены, если была бы развиваема внимательность к происходящему вокруг. Ведь эта внимательность помогла бы заметить также, что основная энергия неистощима. Одно это простое, ясное осознание уберегло бы многих от бездны отчаяния и разочарования. Так, страдающий бессонницей иногда найдет причину ее в самом внешнем, реальном обстоятельстве. Также человек поймет, почему издревле сказано, что если трудно себя заставить думать, то еще труднее заставить себя не думать.
Когда человек угашает свой энтузиазм, он это делает тоже в силу каких-либо чисто внешних обстоятельств. Если бы по внимательности он понял, насколько случайны и преходящи эти обстоятельства, то он отмахнулся бы от них, как от назойливой мухи. Но ни в семье, ни в школе детей к внимательности не приучают, а затем впоследствии удивляются, почему человек «из-за кустов леса не видит». Да и часто ли вообще в семьях говорят о сердечном огне, о вдохновении, об энтузиазме? Ведь слишком часто семейное сборище сводится лишь к осудительным и мертвящим обменам колючими словами. Но опять-таки издревле отовсюду доносятся зовы и приказы о хранении в чистоте колодцев вдохновения и творчества как мыслью, так и делом.
«Радж-Агни, так называли тот Огонь, который вы зовете энтузиазмом. Действительно, это прекрасный и мощный Огонь, который очищает все окружающее пространство. Мысль созидающая питается этим Огнем. Мысль великодушия растет в серебряном свете Огня Радж-Агни. Помощь ближнему истекает из этого же источника. Нет предела, нет ограничения крыльям, сияющим Радж-Агни. Не думайте, что Огонь этот загорится в мерзком сердце. Нужно воспитывать в себе умение вызывать источник такого восторга. Сперва нужно уготовить в себе уверенность, что приносите сердце ваше на Великое Служение. Потом следует помыслить, что слава дел не ваша, но Иерархии Света. Затем можно восхититься беспредельностью Иерархии и укрепиться подвигом, нужным всем мирам. Так не для себя, но в Великом Служении зажигается Радж-Агни. Поймите, что Мир Огненный не может стоять без этого Огня».
Пекин.
3
Художники
В Париже живет Константин Коровин. Сколько мыслей о русской национальной живописи связано с этим именем. Многим оно запомнилось как имя великолепного декоратора, выполнителя самых разнообразных театральных заданий. Но это лишь часть сущности Коровина. Главный его смысл – это самобытное дарование, проникнутое национальной живописью. Он именно русский художник, он – москвич, не в степени московщины, но в размахе Русском. Обратясь к богатому ряду коровинских картин, видим в них ту истинно Русскую ценность, которой восхищаемся и в творениях Сурикова, и Рябушкина, и Нестерова, и Апполинария Васнецова.
И никогда имена этих крупнейших художников не вынет писатель истории Русской культуры. Не в том дело, что они были различны в своем темпераменте. Но в том дело, что они мыслили и расцвечивали понятия великой Руси каждый по-своему. Драгоценно именно то, что они составили в истории русской живописи прекрасное ожерелье, которое запоминает каждый иноземец, желающий познавать истинную Россию.
Много русских художников. Многие из лучших из них собрались около Парижа. И Малявин, и Александр Бенуа, и Яковлев, и Сомов и, наездами, Григорьев, – целая семья, восполнившая одну из лучших страниц истории Русского искусства.
Сейчас исполняется очень знаменательный срок – 35 лет со времени всемирной Парижской выставки, которая для русского искусства была так знаменательна.
На этой выставке все запомнили чудесное панно Коровина и восхитились Малявинской мощью. Через 30 лет взошли многие семена, посеянные этой группой русских художников.
Всегда много русских в Париже; переживали они и лучшие, и худшие времена. Бывало им и легче, и опять начинался какой-то сплошной кризис. Во всех этих волнах, во всех разнообразных суждениях, сколько раз государственные деятели Франции поминали именно Русское художество, как один из неоспоримых магнитов, спаявших бывшее франко-русское понимание.
Дягилевский балет и опера! А сам Шаляпин!
Ведь это не была простая театральная антреприза, это были прекраснейшие посланники, вестники русские, которые навсегда закрепили низкий, приветливый поклон незабываемой России.
А разве помыслят сейчас иностранцы о русской музыке без имени Мусоргского, Римского-Корсакова и без живущих сейчас в Париже наших славных Стравинского и Прокофьева?
А все писатели, философы, ученые, – они встали как светлые вехи от прошлого к светлому будущему! Кто же не знает сейчас в Европе Мережковского, Ремизова, Бунина, Алданова, Гребенщикова? Их знают, их ценят, их переводят. Знают, что не только в бывших великих рядах Пушкин, Толстой, Достоевский, Гоголь, Тургенев, но сейчас живут и творят тоже славные русские писатели.
А кто же не знает Бердяева или Лосского? А какие же международные консультации обойдутся без Таубе или Нольде?
Каждый раз, когда вступаешь на путь перечислений русских имен, чувствуешь всю невозможность упомянуть многих, вложивших драгоценный вклад в русскую культуру.
Поминал имена не для перечислений, но чтобы только напомнить, какими необыкновенными посланниками русской культуры, даже и среди потрясений, накрепко упрочивалось уважение к понятию России как таковой.
Художники русские, всех родов творчества, как знаменосцы, видимы и доступны иностранным суждениям.