Agnus Dei
Шрифт:
Эпизод 17.
Коридор в управлении министерства госбезопасности. День.
Соболев и Иваницкий проходят по коридору.
Иваницкий.
Николя, ты напрасно. Он свой парень. Мы с ним на ты.
И тебе советую. Он все же майор, а ты полковник.
Соболев.
Георгий, ты же понимаешь. Майор здесь – это генерал у нас.
Эпизод 18.
Приемная
Они заходят в приемную майора госбезопасности Лежавы.
В приемной сидит секретарь в форме.
Соболев.
К майору Лежаве. Назначено.
Секретарь.
Проходите. Нет-нет, только товарищ полковник.
Иваницкий.
(возмущенно).
Меня тоже вызывали! Скажите Вахтангу...
Секретарь.
(официально).
Подождите. Вас пригласят.
Иваницкий садится на стул, демонстративно ждет.
Эпизод 19.
Кабинет Лежавы. День.
Майор Лежава, одетый в штатское, сидит за письменным столом. Перед ним разложены фотографии девушек. Лежава раскладывает из них нечто вроде пасьянса.
Входит Соболев.
Соболев.
Здравия желаю, товарищ майор.
Лежава.
Заходи, полковник! Сыру хочешь?
Соболев.
Какого сыру?
Лежава.
Швейцарского. Бери, пока дают...
Лежава нагибаетсяся, вытаскивает из-под стола подносик, на котором стоит графинчик коньяка, две рюмки и тарелочка с нарезанным сыром.
Разливает коньяк в рюмки.
Лежава.
За успех нашей общей операции. Москва в курсе.
(Чокается). Хозяин следит лично!
Соболев.
(мнется, указывает на дверь).
Там Георгий...
Лежава.
Пей, пей! Я знаю, что там Георгий. Георгию свое время.
Смотри, какие девчата! Любо-дорого! Все райкомы комсомола перерыли.
Выбрали двоих. Вот...
(Бросает на стол перед Соболевым две девичьи фотографии).
Марина Ветлицкая, двадцать два года, из рабочих...
Вера Румянцева, студентка, девятнадцать лет. Отец погиб на фронте, мать – научный работник, есть старшая сестра, в госпитале санитаркой работает... Вот их личные дела. Ну, как? Берем?
Соболев.
(хмуро).
Как
Лежава.
А чего хмуришься? Смотри, какие девушки! Настоящие героини! А ты хмуришься.
Не нравятся – скажи. Подберем других. Хотя этих подбирали очень ответственно. Очень!
Соболев.
А парней нельзя подобрать? С парнями проще.
Лежава.
Нам не надо – проще. Нам надо, чтобы красиво было. Бери, говорю!
Соболев.
Хорошо.
Лежава.
Вот и договорились!
(Нажимает кнопку звонка, показывается секретарь). Зови писателя!
Эпизод 20.
Квартира Иваницкого. Вечер.
Иваницкий приносит из кухни чай на подносе. Два кусочка хлеба и два кусочка сахара. Соболев сидит за столом, принимает чай.
Иваницкий.
Ну, согласись, что я обслуживаю тебя лучше, чем Надюша.
Соболев.
(улыбаясь).
Лучше, дядюшка. Надюшу я сам обслуживаю.
Иваницкий.
Потому что распустил. Баб распускать нельзя.
(Достает графинчик водкой). Выпьем?
Соболев.
Давай.
Иваницкий.
(наливает).
Это дело надо отметить. Большое дело!
Соболев.
Хоть сказал бы. Я как дурак. Дело делаю, а зачем – не знаю.
Иваницкий.
Всему свое время. Не имею права, Коленька. Государственная тайна.
(Чокается, выпивает). Да тебе же и спокойнее. Не знать.
Соболев.
Это уж точно. Лучше не знать, что там творится, в органах.
Иваницкий.
Об органах либо хорошее, либо ничего, Николя.
Соболев.
Как о покойниках.
Иваницкий.
(хватается за рот).
Господь с тобой! Вот глупость сморозил!
Эпизод 21.
Райком партии. День.
В зале райкома с бюстами вождей и лозунгами на стенах проходят занятия народных ополченцев, в основном, девушек. Девушки занимаются санитарной подготовкой, с увлечением накладывая друг другу повязки.
В центре зала две девушки накладывают повязку на голову бюста Сергея Мироновича Кирова.
Входят Алексей в форме лейтенанта и секретарь райкома Кизилова – крепкая молодая женщина в гимнастерке без погон и в юбке.