Агония маздая
Шрифт:
Буквально взлетев по ступенькам лестницы, от которой начиналась дорога на пляж, Джек бросился к служащему на ресепшн, но в самый последний момент, уже открыв рот, чтобы задать терзавший его вопрос, внезапно осёкся. Мысль о том, что Энн Маррей может действительно существовать, родила в мозгу профессионального детектива весь возможный ход дальнейших событий. Если эта женщина существует, то в скором будущем её найдут мёртвой. Скорее всего утром, при уборке. Приедет полиция и портье сразу вспомнит о постояльце, задававшем накануне вопросы о ней. Это несомненно выльется в проблему. Узнать другим способом, например, посредством телефонного звонка, тоже не вариант. Не скажут. Следствие установит, конечно, что смерть ненасильственная, но это потребует времени. Вскрытие, результаты анализов, итд. А
Улыбнувшись вопросительно взглянувшему на него портье, Джек взял чип-ключ от своего номера. Там он принял душ, переоделся и, снова спустившись в фойе, расположился с планшетом на громадном кожаном диване. Оставалось одно — ждать. Причём недолго. Либо Мари не приедет, и тогда он умрёт прямо здесь, либо она приезжает и всё только начинается, либо никакой Мари вовсе не существует.
Пассажирский Boeing 757 компании American Airlines, следующий из Лос Анджелеса в Гонолулу, через час должен был совершить посадку. Близился к концу суточный марафон Париж — Гавайи, предпринятый Жераром Фуа и Мари Леконт для совершения обряда бракосочетания, сразу переходящего в свадебное путешествие. Для обоих этот шаг был одним из важнейших в жизни - подводилась закономерная черта их отношений, с перерывами длящихся более трёх лет. Сначала бурный роман, затем закономерное охлаждение, появление у него другой женщины, снова встреча, мощнейший всплеск эмоций и предложение руки и сердца... в тот раз не сложилось. Жерар вдруг испугался своей решительности. Снова у него новая подруга, у Мари друг. Полгода порознь и вновь встреча. Неожиданная, на набережной Ниццы. Вновь бурные отношения, почти любовь. Жерар переехал к Мари, полгода они живут вместе. Всё хорошо, но она уже не надеется на большее, и даже сама не уверена, хочет ли этого, но неожиданно он предлагает выходить за него замуж. Ей 28, ему 34. Что ей ждать? Мари согласна. Большой любви нет, но с ним лучше, чем с другими. Симпатичен, учтив, ласков — остальное можно для себя придумать. Говорит, что хочет детей. Мари уже 28 лет, она не только не против, но даже «за». Последний аргумент оказался решающим. Хочет детей значит настроен серьезно, не играет. Они купили кольца, обручились. Оба взяли трехнедельный отпуск и махнули на Гавайи. В раю пожениться — сказка!
Перелет очень долгий — сутки. Сначала час на машине до Орли, потом регистрация и полуторачасовой перелет в Хитроу. Затем три часа пересадки и двенадцать часов полёта до Лос Анджелеса. Там еще два часа ждать, а затем шесть часов до Гонолулу. Очень тяжело. Мари несколько последних часов чувствовала себя неважно: болела голова, иногда бросало из жара в холод, часто хотелось пить. Тем не менее, не желая огорчать Жерара, она всё терпела, стараясь выглядеть бодро. В полёте они пили шампанское, но вскоре и оно уже не помогало, и только когда Жерар неожиданно уснул, она смогла расслабиться и дать волю чувствам. Закутавшись с головой в плед, Мари сжалась калачиком и несколько раз всхлипнув, тоже постаралась уснуть, но начавшееся сердцебиение и сон — вещи несовместимые. Она пыталась успокоиться, дышать более размеренно, но сердце, словно решившее выпрыгнуть из груди, жило своей жизнью. Пока ещё жило... Последним, что Мари успела осознать и почувствовать, было странное онемение всего тела, а затем ей просто захотелось закрыть потяжелевшие веки, немножко вытянуться и провалиться в сладкую дрёму, неожиданную и желанную...
Сначала удар. Затем, сквозь свист неизвестно откуда взявшегося ветра, сквозь непроглядную тьму, Мари уловила тоненький лучик света. Уловила и тут же устремилась к нему, подхваченная налетевшим вихрем. Снова удар. Затем ей стало горячо. Не жарко, а именно горячо. Свет становился всё ближе и ближе, постепенно заполняя собой всё вокруг. Еще удар. Очень сильно и больно. Прямо в грудь. Сверкнула яркая
Прямо над ней склонились лица незнакомых людей, они что-то громко говорили, суетились, кто-то пробежал мимо, едва не задев её руку. Она скорчилась, неистово хватая ртом живительный воздух. Каждый глоток — дыхание возвращающейся жизни. Чьи-то сильные, но добрые руки, вновь перевернули её на спину, мягко вытерли лицо, грудь, а затем она услышала:
– Живи!
Мари снова глубоко вздохнула, а затем, неожиданно для всех, села, резким движением отпрянув в сторону.
– Где я?
– В самолёте, - ответил какой-то мужчина, передавая девушке-стюардессе пластиковый чемоданчик с красным крестом.
– Это больше не понадобится.
– Милая, я тут, - Мари услышала голос Жерара. Она повернула голову — да, вот он стоит впереди целой толпы пассажиров. Все смотрят на неё, какая-то женщина плачет.
– Что случилось?
– Тебе стало плохо, но один мужчина, проходя мимо, обратил внимание, что у тебя очень сильно запрокинута голова. Он позвал стюардессу, они разбудили меня, а затем мы все старались помочь тебе. На счастье с нами летело несколько врачей, а в аптечке нашлось всё необходимое...
– Вы, милая, вернулись с того света, - сказал крупный мужчина, вытирая руки влажной салфеткой. - Я реаниматолог, видел многое — еще бы минута и...
– Я знаю, - оборвала его Мари.
– Спасибо.
Тот улыбнулся:
– Мы с коллегой, - он указал на своего соседа, - вкололи вам миллилитр адреналина прямо в сердечную мышцу. Затем несколько ударов и вы заработали. Грудь будет болеть, будут синяки, но уж извините, это побочный эффект. Способ действенный, надёжный. По прибытии в аэропорт вы пересядете в скорую помощь, они отвезут вас в госпиталь, осмотрят...
– Не надо скорую!
– Мари решительно покачала головой.
– Это необходимо.
– Это моя жизнь!
– Ну хорошо, - мужчина, переглянувшись с соседом, лишь пожал плечами.
– В любом случае скорую вам вызовут, а если не хотите ехать, но напишите отказ.
– Долго её ждать?
– спросила Мари.
– Чего?
– не понял тот.
– Скорую.
– А! Да ну вы что! Пилот уже связался с наземными службами, так что карету подгонят к самому трапу. А почему, собственно, вы не хотите ехать? Два-три часа, и если всё нормально, то вас отпустят.
– Мари, что ты говоришь?!
– вмешался Жерар.
– Это необходимо! Я буду всё время рядом с тобой... возьми плед, а? У тебя грудь голая, а вся одежда в багаже..
– На мне всё разорвано!
– Мари только сейчас опустила глаза вниз.
– Ну что вы смотрите, господа? Я жива, все нормально, простите за беспокойство, - обратилась она к пассажирам.
– Если хотите помочь, то может быть у кого-нибудь найдется футболка?
– А меня есть поло, - откликнулась одна из женщин.
– Только она на пару размеров больше.
– Ничего, сойдёт.
Дождавшись, когда женщина вернётся, Мари, заслоняемая от чужих взглядов Жераром, одела на себя принесённую ей одежду и ещё раз поблагодарив своих спасителей, вернулась на место.
– Сколько нам еще лететь?
– спросила она, отодвигая шторку иллюминатора.
– Пятнадцать минут, - Жерар внимательно посмотрел ей в глаза.
– Как ты себя чувствуешь, милая? Ты какая-то не такая.
– А ты хотел, чтобы после всего, что со мной случилось, я осталась прежней?
– Всё будет хорошо!
– Может быть.
– Мы обязательно должны поехать в госпиталь. Мало ли что может...
– У меня нет на это времени, - резко оборвала его Мари.
– Если я сказала нет, значит нет.
– Пожалуйста!
– Жерар пожал плечами.
– Но будешь сама виновата, если что случится. А еще..., - он помедлил, подбирая слова, - а ещё я настаиваю, чтобы ты поехала. Я, как твой будущий муж, имею на это право. В конце концов, как я смогу быть весёлым и раскрепощённым, зная, что у моей невесты что-то не в порядке. Я раньше только в кино видел то, что сейчас произошло. Удары по груди, укол в сердце... бррр. Ты себя не видела в этот момент... увидела, так сразу поехала в госпиталь без чьего-либо напоминания.