Агония
Шрифт:
Все обернулись. Аша стояла за стеклянной дверью балкона, с подозрением поглядывая на ребят.
— Мы должны выглядеть нормальными, — быстро прошептал Мика.
— Как? — хриплым голосом спросил Сантос.
— Ну, не знаю, улыбайся, сделай вид, что мы просто любуемся городом, а не пытаемся упорхнуть с балкона или поджечь соседнюю башню.
ГЛАВА 46
Вой
— Сколько времени? — спросил Мэл Горман.
— Двадцать
Дворецкий стоял на коленях возле камина и жарил на специальной решетке овсяные лепешки. Горман в ожидании ужина устроился неподалеку в своем золоченом кресле; он сидел, зябко кутаясь в толстый шерстяной плед.
— Три минуты, — пробормотал Горман, задумчиво глядя на пляшущие языки пламени. — Ровно через три минуты родители узнают, что я сделал с их детьми, и я стану самым ненавистным человеком на этой планете.
— Ну что вы, сэр, ваш поступок ни у кого не вызовет ненависти, — с убежденностью в голосе воскликнул дворецкий. — Вы просто делаете свою работу.
— Знаю, — проворчал Горман, — Однако боюсь, не все окажутся такими же рассудительными, как ты.
— Но ведь взамен они же получают чек на пятьсот фунтов, — заметил Ральф. — Это должно их утешить.
— Еще бы, — хмыкнул Горман, поплотнее укутываясь в плед.
— Более чем щедрая компенсация, — сказал Ральф. Он снял с решетки готовые лепешки, положил их на тарелку и принялся старательно намазывать маслом, — Они должны быть признательны вам, сэр.
— Должны, — согласился Горман. — Но почему-то некоторые бедняки готовы скорее умереть с голоду, чем расстаться со своими детьми. Так что жалоб нам не избежать.
— Но вы-то наверняка знаете, что им ответить, — небрежно бросил Ральф.
— Само собой, — усмехнулся Горман. — Уж я-то точно знаю, как следует разговаривать с теми, кто жалуется на жизнь.
Горман подумал, что обширный тюремный комплекс на северном побережье Ирландии окажется достаточно вместительным. Если же места все-таки не хватит, он всегда сможет построить новую тюрьму.
— Ужин готов, сэр. Как вы хотите, полить лепешки клубничным сиропом или намазать медом? — заботливым голосом спросил Ральф.
— Сиропом. Да, и распорядись, чтобы привели Элли. Думаю, ей нужно сообщить о том, что я собираюсь сделать с ее братом. — Голос Гормана дрогнул. Внезапно его охватил озноб. Старик натянул плед до самого подбородка и придвинулся поближе к камину.
— Вы уверены, что это следует делать? — вежливо осведомился Ральф. — Ее реакция может быть непредсказуемой.
— Уверен. Сегодня Элли будет вести себя прилично, у меня для нее хорошие новости.
— Ну, если так… — Ральф с сомнением покачал головой.
— Когда закончишь с ужином, пожалуйста, сделай огонь пожарче.
— Хорошо, сэр, — сказал Ральф, смахивая пот со лба.
Пока дворецкий поливал
Бум. Бум. Бум.
Шестеро детей, отобранных лично Мэлом Горманом, сидели на балконе и смотрели на залитый лунным светом золотой город.
— Мы все мутанты, — сказала Иман.
— Да.
— Я была нормальной, когда родилась, — прошептала Иман. — Но, когда мне исполнилось три года, у меня начали расти рога. Хотите пощупать? — Она наклонила голову с аккуратно уложенными на затылке тугими косичками.
Дети по очереди пощупали голову Иман.
— Ой, правда, — с интересом воскликнула Одри. — Я чувствую два бугорка. А какие они были, твои рога?
— Страшные, как у козла. Мои настоящие родители были так напуганы, что сдали меня в приют, они думали, что я демон. Мои теперешние мама и папа удочерили меня.
— Сдали в приют? Не может быть!
— Да, но я на них не в обиде. Мои новые родители очень хорошие; будь у меня даже копыта на ногах, они любили бы меня не меньше.
Колетт, девочка-француженка, вытянула вперед руку. Ребята с изумлением наблюдали за тем, как она снимает кожу с правой кисти. Кожа сошла, словно перчатка; открывшаяся под ней серебристая ладонь и пальцы поблескивали при свете луны. Сложная система искусственных суставов и сухожилий приводила в движение каждый палец. Затем Коллет проделала тот же фокус с левой рукой. Вытянув перед собой обе руки, она сжимала и разжимала пальцы, давая возможность всем хорошенько рассмотреть работу механизма.
— Какая красота, — с восхищением воскликнул Сантос, поправляя сползшие на кончик носа очки.
— Да, — согласилась Колетт, — их делал настоящий художник. — Я родилась без кистей и без ступней. Но в самом механизме нет ничего особенного, я мысленно контролирую движение рук и ног — примерно так лее, как вы двигаете предметы при помощи взгляда. Я всегда умела делать это, но до сегодняшнего дня об этом знали только мои родители. Мы думали, что я одна такая, а оказывается, нет. И, честно говоря, я этому очень рада.
Сантос молча задрал рукава футболки. В районе запястий у него виднелись шпоры, вроде тех, что растут на лапах у петуха, каждая шпора оканчивалась длинным закругленным когтем. Мика продемонстрировал свои перепонки на ногах; Одри объяснила, почему ее глаза светятся в темноте, а Лео ограничился сообщением о том, что у него имеется небольшой хвост.
— Хотела бы я знать, зачем мы понадобились Горману, — сказала Одри.
— Не знаю, — пожал плечами Лео. — Но я абсолютно уверен, что бы ни замышлял Горман, его планы вряд ли придутся нам по душе.