Агрессия. Хроники Третьей Мировой. Трилогия
Шрифт:
— У нас всего три дня, Кайти. За три дня мы тебе хороший дом не срубим, даже вшестером.
— Ты добрый и честно говоришь, — Кайти еле заметно улыбнулась. — Но это не займёт так много времени.
Вытянув вперёд руку, девушка провела ладошкой над затухающим пламенем костра, и оно, словно притягиваемое магнитом, потянулось вверх за ней. В облаке дыма я увидел давешнюю воронку, а возле самой кромки воды с восточной стороны показался вывернутый из земли белый валун метра два высотой. Камень вывернуло из земли у подножья его виднелись какие-то мелкие камушки, омываемые чёрной водой.
— Выкопай то, что найдёшь, и перенеси на любое высокое место к югу от озера, и хорошо закопай. Подожди немного, и выпадет снег. Ищи у своего порога беличий след, он укажет дорогу к тому, что ты ищешь. Ты согласен сделать то, что я прошу?
— Да, сделаю, но…
— Потом всё сам поймёшь. Прощай, Андрей Раскатов, и спасибо тебе.
Кайти наклонилась вперёд и легко коснулась пальцами моей щеки.
Опрос остальных бойцов ничего не дал, никто из ребят не заметил посетившей меня девушки, все сигнальные приспособления остались нетронутыми. Тем не менее, прикинув наши шансы отыскать ход в тоннели самостоятельно, я плюнул на здравый смысл и, отозвав всех, кроме Клеща, сидевшего у тропы в дозоре, отправился к камню, увиденному в пламени костра. Валун был белый и довольно приметный. Обойдя озеро, я спустился к берегу и начал лопаткой раскапывать землю у основания камня. Ожидая увидеть кости и остатки сгнившей одежды, я вырыл яму почти в собственный рост глубиной. Но всё, что мне удалось найти, это три каменных сосуда, покрытых искусной резьбой и запечатанных какой-то отвердевшей чёрной массой. Ничего, кроме этих горшков величиной с кулак взрослого человека, я не обнаружил. Решив, что занимаюсь ерундой, я всё же пошёл на плоский холм, отстоявший строго на юг от валуна ровно на сотню метров, и под корнями сосны, покрытой мхом до середины толстенного ствола, зарыл горшки, так и не решившись открыть хотя бы один их них. Всё это время стояла удивительная тишина. Птицы не издавали ни единого звука, даже ветер стих и вокруг стояла совершенно непроницаемая тишина. Более того: неожиданно погас дисплей коммуникатора и выключилась рация. Кому как, а мне стало совершенно не по себе. Горшки я поставил в глубокую яму и, засыпав её землёй, уложил сверху вырезанный кусок дёрна, заблаговременно политый водой из фляжки. Как только я уложил кусок травы и поднялся с колен, с севера налетел порыв шквалистого ветра. Тугие струи воздуха словно отгоняли меня прочь. Спустившись с холма, я проверил приборы: всё заработало в тот момент, когда я удалился от холма на приличное расстояние и приметная сосна скрылась из виду.
А через час с небольшим погода окончательно испортилась, и с затянутого тучами неба посыпался первый виденный мною в этом году снег. Большими хлопьями он торопливо присыпал землю. Я зашёл в землянку и столкнулся с Фомой, или иначе майором Иваном Фоминых — нашим главным следопытом. Фома сидел у костра и придирчиво осматривал снятый с ноги правый ботинок. В углу спали трое вернувшихся по случаю первого снега парней: Сима, или наш сапёр капитан Женя Симаков, Жук — старший лейтенант Володя Иверзев, и в самом тёмном закутке, зарывшись в тряпьё головой посапывал Мелкий Ворон, наш снайпер-виртуоз старлей Лёша Воронин. Последний как птица мог взлететь на любое дерево, скалу или чердак, однако роста был совершенно не геройского: как и Клещ, он едва-едва дотягивал до нужных по требованиям метра семьдесят пять. Я присел к костру и кивнул Фоме на дверь:
— Снежок, однако.
Мой зам пожал плечами и совсем уж было собрался вернуться к портняжному ремеслу, как неожиданно для меня ойкнул и, бросив всё, кинулся к выходу, попутно пристраивая ботинок на его законное место. Я ничего не понял, однако, тронув за плечо мгновенно проснувшегося Симу, вышел следом. Ветер стих, но снег всё ещё падал в совершеннейшей тишине. Посмотрев в сторону, куда убежал Фома, я, присев на корточки, разглядел, помимо его следов, ещё и редкую стёжку звериного следа. Фома имел слабость, которую я хоть и не понимаю, однако могу уважать — он страстный охотник. О своих приключениях он мог рассказывать часами, однако вот так рвануть в лес, забыв про всё: это было на него не похоже. Про уговор с Кайти я в тот момент уже позабыл, сейчас произошедшее пять часов назад казалось сном, а вылазка к сосне — просто дуростью. Скоро однако я вспомнил все в мельчайших деталях. Рация ожила и голосом взволнованного Ивана сообщила:
— Фома — Вождю! Справа восемьдесят на северо-восток дорога. Повторяю: дорога!..
В том направлении, куда убежал Фома, мы искали в самый первый день, когда ещё была надежда поднырнуть под развалины. Изрытую оврагами местность мы излазили довольно тщательно.
— Вождь принял, жди на месте.
Переключив рацию на общую частоту, объявил получасовую готовность и отозвал Домового с дороги. Если всё получится, мешкать нельзя, нужно лезть под землю. Следы уже запорошило снегом, но я выдержал направление довольно точно и уже через десять минут оказался рядом с оглядывающимся по сторонам Фомой. Увидев меня, он подошёл и начал сбивчиво объяснять:
— Белку я увидел, командир. Прямо из-под брезента. Сидит и смотрит на меня такая чёрная с рыжим. А глаза такие умные, хвост во! — Фома развёл руки почти на полметра. — Всё забыл, кинулся за ней… Не пойму, как это вышло. Она вперёд, я за ней, и вот сюда под корни и юркнула.
Иван показал стволом автомата на склон заваленного снегом оврага, над которым высилась чёрная сухая сосна. Дерево давно умерло, корни его раздвинули землю, и теперь там виднелась небольшая дыра. Я вспомнил, что мы уже проходили мимо этого дерева раза три-четыре, но ничего похожего не обнаружили тогда. Расчехлив лопатку, я аккуратно стал расширять края и довольно быстро наткнулся на обломки бетонной стены. Нора расширилась до такой степени, что можно было просунуть внутрь голову и плечи. Вынув из гнезда «разгрузки» фальшфейер, я забросил его в дыру и, подождав немного, сунулся следом. Внутри пахло пылью и ржавчиной, в обе стороны тянулся узкий коридор, слева он заканчивался грудой камней и хода туда не было, однако правый его конец вроде был свободен. Насколько хватало света фальшфейера, коридор плавно уходил на юго-восток и вниз. Беличий след привёл куда нужно. Похоже, сны действительно могут быть вещими, если это и вправду был сон. Рука непроизвольно дёрнулась, но края ямы мешали нащупать тонкую косичку перевитую бисером, которую я спрятал в нагрудный карман разгрузки. Высунув голову наружу, я приказал Фоме:
— Собирай всех, приберитесь на базе, и мухой сюда. Похоже, нам немного повезло…
Глава 7
Сегодня сон выдался на удивление крепким, боль в культе почти не беспокоила, отчего голова накануне первого масштабного сражения новой войны была совершенно ясной. Мысли чётко, без усилий формировались в приказы, и это я посчитал хорошим знаком. Все, кроме генерала Примака, снова собрались за столом, только на этот раз автор замысла генерал-майор Греков и начштаба фронта полковник Пашута были по другую сторону планшета. Там же теперь стоял ещё один, импровизированный, стол, составленный из трёх меньшего размера, их принесли из разрушенного здания штаба полка. Расстеленная на этих столах масштабная карта дублировала обстановку с электронного планшета на случай отключения резервного генератора. По этой же причине из соседнего помещения тянулись кабели линий связи от развёрнутого на поверхности и хорошо замаскированного мобильного передатчика. Греков перебирал кипу каких-то заметок в истрёпанном блокноте, а начштаба давал указания четверым планшетистам, без перерыва стучавшим по клавишам встроенных в откидные консоли компьютерных клавиатур. Всю эту кипучую деятельность от меня отделяла стена информационной панели. На ней уже развернулась масштабная карта юго-восточной части Хабаровского края. В координатной сетке появлялись красные значки сосредотачивающихся для рывка передовых ударных соединений, но окна видеосвязи с контр-адмиралом Никифоровым и самим Примаком были пока черны, связь должна была включиться, как только спутник связи войдёт в зону уверенного приёма. Только окошко связи с Комкором-два — Афанасьевым было активно. Командир второго корпуса был бледен, что было заметно даже при посредственном качестве картинки. Это его первая большая операция вне компьютерных и макетных симуляторов, поэтому волнение относительно молодого командующего второй по численности сухопутной группировки вполне извинительно, лишь бы это не сказалось на трезвости мышления. Взгляд мой снова остановился на таймере обратного отсчёта, последние секунды убегали, скоро счётчик показал заветные цифры: 06.00. Взяв со стола тонкий обод радиогарнитуры и закрепив его на голове, я отдал первую команду:
— Василий Палыч, начинайте.
Самого Грекова по-прежнему скрывала панель экрана, однако в коммуникационном окне я видел его круглое красное лицо с нелепо нацепленной на круглую лысую голову гарнитурой связи. Мотнув головой, военный стратег рявкнул дребезжащим баритоном в микрофон:
— Всем мобильным подразделениям атакующего звена и группировкам поддержки, сигнал — «Снегопад», начать выдвижение!..
В тот же миг осветились чёрные квадраты коммуникационных окон в нижней части экрана, на одном появилась пиратская физиономия «Петра Первого», который был в обычном лётном сером комбинезоне и сферическом белом лётном шлеме: