Агрессор

Старлайт Риша

А звенит он у меня и стоит уже долгое время. На нее реагирует. А она как на зло околачивается рядом! «Ах, какие у тебя мишутка, кони! Какая грива! Какой хвост!»

Какой я нахер тебе мишутка? Да я старше тебя лет на десять, курва ты аристократская! Еще и как назло платья свои шелковые разоденет, корсетом затянется, а сиськи все наружу вываливаются! Мелкие, поди! Знаю я этих баб! У самих пшик в лифе,

а так затянут, что третий размер намечается, не меньше!

И надуханится всегда! Аж лошади чихают! Ну вот чего духанится в конюшню, а? Нет, я понимаю конечно, что запала на меня. Мне это даже льстит! Что свои духи французские щедро расходует на поход ко мне каждый раз! И запах такой, что аж все поднимается. И настрой, и что пониже настроя! Так даже розы в саду не пахнут! Подозреваю, что запах ее чистой кожи вообще улет. Афродизиак. Вот. Хорошо, что штаны широкие. Скрывают все это непотребство, что там творится.

Вот и сейчас зашла, стерва! Глазки в пол, на щечках румянец, потупилась, словно целочка-невредимочка. Прямо застеснялась вся! А все потому что рубаха у меня расстегнута – облился когда коня поил. Домотканая ткань рубахи прилипла к коже, обрисовав каждый бицепс, каждую мышцу моего тела. Ну да, я накаченный. И здоровый. И не из-за баб я таким себя сделал. Работаю потому что от зари до зари. Пашу аки вол. Попробуй коня подковать, или остановить на скаку! А еще впрягать и распрягать! Да мало ли мужицкой работы у меня, где только такой здоровяк как я справится?! Задохлику рядом с лошадьми не место!

Бабы конечно в восторге от меня. Всех крепостных пережарил, кто давал и кто сами раздвигали ноги. Не, ссильничать бабу, это не мое! Того и гляди чтобы самого не ссильничали! И лизали, и в рот брали, и все это с неописуемым восторгом! Ну а на кого еще по ночам визуа-ли-зи-ро-вать? Тьфу слово е*анутое какое! Мужик в деревне совсем измельчал, вот и писаются кипятком от меня! А особенно барыня эта!

– Мишутка, ты вспотел? – не поднимая глазок барыня тихо прячется за конем. Хочет ведь. Стерва! Хочет и молчит. Стесняется. Воспитание ей видите ли не позволяет с конюхом быть! А хороша! Ох, опять пробудила меня. А что? Вроде барин далеко. Никто в этот час сейчас в конюшню не зайдет. А нам много времени не надо. Раком поставлю и отдеру. Сама рада будет! Иначе зачем ходит сюда?

Отставляю

ведро, и иду прямиком на нее. Рубаха расстегнута. Разит от меня небось, но звиняйте, не на императорском балу, а в конюшне пашу!

Кладу ей властно руки на тонкий ее стан, прижимаю к себе. Ах сердечко бьется быстро! А грудь вздымается часто-часто!

– Мишутка, ты чего? – а голос какой, низкий, хриплый.

– Хочется потрогать? – насмехаюсь над ней. – Так потрогай!

Беру ее беленькую узкую ладошку, приставляю к своей волосатой груди. Барышня красная, точно помидорка. Ей лет двадцать, точно знаю. Но мужика настоящего еще не нюхала!

– Нравится?

– Ты сильный, мишутка! – она нежно гладит меня по соскам, и неуверенно спускается к пупку.

– О да! Я еще и выносливый! Хочешь его увидеть?

– Кого? – делает вид недотрога, что не поняла.

Вместо ответа я хватаю ее дрожащую ладонь и кладу на себя, прямо через штаны. Сжимаю его ее рукой. Там все давно набухло и колом стоит, твердое.

– Ого! – она сжимает его и начинает поглаживать.

О да, вот так! Только через ткань совсем не то. Беру ее за загривок, тяну в низ.

– Мишутка, ты что делаешь? – голос испуганный, а в глазах интерес. Глаза так и горят увидеть перед собой все мое великолепие.

– Сейчас увидишь! – многообещающе рычу я. – Приспускаю штаны, отпуская на волю всю свою длину.

– Ох… - она не в силах сдержать возбужденный стон.

– Поцелуй меня! – требую.

Она берет его в свои нежные трепетные пальчики. Осторожно целует вершину. Я сейчас озверею. Еле сдерживаю себя, чтобы не насадится на ее пухлый ротик. Да! Именно так! Так и ложно быть! Молодая красивая барышня стоит перед конюхом на коленях и ублажает его как самая настоящая портовая шлюха!

А после, вечером, она будет сидеть за столом в окружении аристократов, возможно кто-то позовет ее замуж, и предложит золотые горы в обмен на ее девственность или как это делается у них в высшем свете? Но мечтать она будет о другом. В ее мыслях всегда будет этот день, эта конюшня, запах и вкус крепкого настоящего мужика, которого она довела до блаженства!

Конец