Ахиллес, или Мир Аль-Азифа
Шрифт:
Триэка прошиб озноб. Заполучить бронзовый меч, который стоил, как пятьдесят здоровых рабов, это искушение ради которого он бы пошел на многое. И слову херувима можно верить безоговорочно. Такой не обманет… А значит, он так уверен в этом странном человеке, что видать не сомневается в итоге схватки. Что ж… Это он пожалуй зря. Не даром Пан Триэк — содержит самую престижную арену Торжища. Все эти мысли пронеслись в голове пана столь стремительно, что даже херувиму не удалось познать их содержание, так как хозяину удалось их экранировать.
– ..За это ты дашь нам двадцать медных прутьев. А сейчас накрой нам место вон возле того столба. — мысли херувима были жестки и непреклонны.
— Прошу прощенья перворожденный, но то место занято. Мы разместим вас в не менее удобном месте. И я согласен с условиями. Они справедливы.
— Хорошо пан. Да будет так.
— Что ж, мой раб проведет вас к месту отдыха, а о начале боя, я объявлю во всеуслышание. К стати почтенный херувим, как объявить вашего бойца? — услышав мысленный ответ, он с поклоном удалился и дав знак людскому рабу, что бы тот обслужил клиентов.
Их разместили в противоположной стороне от желаемого места. На покрытом мягком ковре хунской работы, перед друзьями разложили многочисленные блюда. Среди вполне человеческой еды (жаренных кусков баранины, хлеба, сыра, большого блюда с всевозможными фруктами), на ковре поставили и огромную деревянную миску с недавно освежеванными кусками антилопы, а также миской чистой родниковой воды. Ахилл аккуратно сложил рядом сой щит и копье, после чего, принялся снимать с себя бронзовые пластины и оставшуюся кожаную одежду. Наконец, его глаза привыкли к полумраку царившему в этом шатре и он, что называется, воочию увидел почетных гостей этого заведения. Как того и следовало ожидать, посетителей было немного. Они располагались прямо на земле, возлежа на похожих мягких коврах и тихо переговариваясь со своими соседями. Большинство бросали удивленные взгляды в сторону их страной парочки. Когда же Ахиллес скинул свою одежду, среди всех гостей поднялся удивленно возмущенный гул, на что ахейцу было честно признаться наплевать. Он разлегся на мягком ковре, на котором были причудливо вышиты какие-то непонятные знаки и принялся за еду. Куски прожаренного мяса были великолепны, а вот то, что он принял за вино, оказалось соком местных ягод. Напиток был терпким и неприятно обжег небо. Решив больше не прикасаться к столь странному питью, он привстал и зачерпнул из миски херувима своими ладонями ключевой воды. Она была очень холодной, но зато имела приятный вкус. Утолив свой голод, Ахиллес взял один из экзотических фруктов и с удовольствием впился в его румяный бог. На вид это было яблоко, на вкус финики. Смотря на то, как один за другим, кровавые куски антилопы исчезает в ненасытной утробе Ареста, Ахилл хмыкнул и принялся того расспрашивать о предстоящей схватке. Херувим с охотой поделился своими размышлениями.
В центре бойцовского шатра, располагался невысокий помост, огражденный толстыми ленными канатами. Он был довольно большим. По окончании схватки, выйти за его пределы должен был только один противник. Другого должны были вынести. Правил не было. Можно было кусаться, лягаться словом делать, что угодно лишь бы одержать победу. Считалось, что если боец не мог или не хотел встать с помоста в течении двадцати ударов медного гонга, ему засчитывалось поражение. Схватка проводилась без оружия. Обычно люди в таких соревнованиях проигрывали нелюдям, так как естественно, человек не мог поспорить с невром, который от рождения обладает мощной челюстью или например с полу разумным сургом, который одним ударом своих когтей пробивает медный доспех. К тому же, считалось, что любой бойцовский стиль, который разработала та или иная нечеловеческая раса, на пол головы выше любого из человеческих.
'Поживем увидим'.
– хмуро отметил про себя Ахиллес.
Тем временем в помещении произошло странное шевеление. Сперва во внутрь проскользнуло пара чернокожих великана. Они были вооружены, как говориться с ног до головы. Длинные прямоугольные щиты, в верху имели округлую форму. Они прикрывали левую сторону воинов. В руках их было по одному дротику, а за поясом их широких кожаных ремней, опоясавших бело-тканные юбки, были приспособлены по одному боевому серпу. Пошептавшись с хозяином арены, один из них скрылся за пологом входа и тут же появился во главе целой процессии. Среди ново прибывших, без сомнения важных персон, выделялась красивая женская фигура. Она была облачена в вызывающий по местным меркам наряд. Обнаженное черное тело было прикрыта прозрачной Сидской
Объявляю первый бой. Он показателен, а по сему интересен в двойне. На ринг вызывается царь Ахиллес.
По помещению прошелся удивленный вздох.
Иди это тебя. — Херувим насытился и сейчас словно ленивый кот, вытягивал свои конечности.
'Слышу не глухой'
Ахиллес поднялся и снова зал недовольно охнул увидев обнаженное человеческое естество. С этого мгновения, он прекратил обращать внимание на посторонний шум. Он стал сосредотачивать свое сознание думая только о предстоящей схватке. Он легко перескочил через канат и стал разминать тело. Посмотрев по сторонам, ахеец теперь не смог различить ни одного зрителя. Контраст света и полумрака был разителен. Пожав плечами, он облокотился на один из канатов и скромно стал ожидать своего противника.
Стоящий, посреди своей арены пан, еще раз поглядел в сторону спокойно стоящей обнаженной фигуры и прокричал имя очередного бойца. Им оказался второй охранник, которого Ахилл уже повстречал возле полога шатра. Боец был обнажен по пояс. Его белокожее тело было покрыто боевыми шрамами и татуировками в форме морского змея извивающегося на фоне бушующих вод. Бойца встретили дружными рукоплесканиями. 'Видать он здесь знакомая фигура!' подумал Ахилл.
Сейчас бойцы продемонстрируют свое индивидуально искусство для того, что бы почтенная публика попыталась оценить бойцов и сделать свои ставки.
Первым в центр помоста засыпанного желтым морским песком, вышел Диоген. Ахиллес с удивлением стал наблюдать, как тот принялся быстро месить окружающее его пространство, своими ударами рук и ног. Этот стиль вызвал у Ахиллеса нечто вроде улыбки. Когда Аргосец закончил и настала очередь показать свое мастерство ахейцу, он подошел вплотную к своему сопернику и тихо прошептал тому на ухо.
— Воин! Твоя борьба удивительна, но прошу тебя… После того, как окажешься поверженным, не сопротивляйся и тогда я клянусь тебе… — Ахиллес положил свой правый кулак на левую сторону груди — …что не причиню тебе боли. Ты конечно можешь для длительности боя продемонстрировать еще парочку своих трюков, но прошу тебя не сильно усердствуй. Я не любитель самоистязаний. И помни! Ты проиграешь самому Ахиллу, а это уже само по себе честь.
После услышанного, светлая кожа аргосца стала белее снега. И было совершенно не понятно: толи это следствие гнева, толи страха?
Честно предупредив соперника о возможных последствиях, Ахиллес направился в свой угол. Из темноты донесся удивленный и протестующий гомон. Все присутствующие поняли, что этот чужеземец, посмевший назвать себя царем, не соизволит продемонстрировать присутствующим своего стиля и мастерства.
Быстро смекнув, что к чему, Тирек выбрался из-за канатов и подал сигнал к началу боя. Три долгих удара ознаменовали, что бой начался.
Передвигался аргосец, с точки зрения Ахиллеса, как-то не продуманно. Он вечно подпрыгивал на одном месте, будто бы переминался с ноги на ногу.
'Ведь он постоянно теряет опору. Такого с одного удара можно вывести с равновесия.' — Мысли в голове Ахиллеса жили своей, собственной жизнью.
К сожаленью аргосец не воспринял слова Ахиллеса всерьез. Проведенная им атака была стремительна и неимоверно болезненна. Мало того, даже со стороны было понятно, что она показательна!
Диоген понимал — что-то с этим голубоглазым не так. Держится спокойно, относясь ко всему окружающему с заметным снисхождением. Еще эта странная речь!?! Все это очень не нравилась Диогену. Не даром даже его напарник — маг, изменился в лице поле того, как заглянул этому красавцу в лицо.