АХМАТОВО
Шрифт:
Николай Александрович пробовал Эрьзю искать, да где там!.. Это столица, а не Алатырь. Но эта встреча произойдет. Спустя четыре года.
Последующие годы окажутся тяжелыми в жизни Эрьзи и его родных. Война, революционные события, разруха, голод...
Но мысли не покидали С.Эрьзю о родной стороне. К нему в Петербург приезжает племянник Василий. Он также берет себе псевдоним как и дядя: "В.Эрьзя".40
Из Алатыря сообщили, что племянники Иван и Петр находятся на передовой. Началась война с Германией...
* * *
Перед пасхой 1918 года, незадолго
С собой С.Эрьзя привез ряд своих работ. Е.Мроз подарила Вере Григорьевне, супруге брата Ивана Дмитриевича, фетровую красную шляпу, матери Эрьзи - тонкий пуховый платок, многочисленные подарки для племянников и племянниц.
Скульптор посетил могилу отца на городском кладбище. Поставил новый деревянный резной крест. 42 Оттуда он принес белый кусок мрамора от разбитой надмогильной плиты. Из него он исполнил портрет племянницы Антонины.43
Побывал Степан Дмитриевич у знакомых и близких в Алатыре и близлежащих населенных пунктах. Так иконописцу В.Тылюдину он подарил фотографию со своим автографом.
О приезде известного скульптора - земляка стало известно алатырским властям. Они предложили ему организовать в Алатыре художественную студию, но от этого предложения Эрьзя отказался, сославшись на командировку на Урал по личной просьбе А.В.Луначарского. Со своей стороны предложил несколько кандидатур алатырских художников.
С.Эрьзя и Е.Мроз уехали поездом. С собой они взяли племянника Василия. На вокзале их провожала многочисленные родственники, близкие и знакомые. Весна была в разгаре.
Художественная студия в Алатыре открылась. Её руководителем шесть лет являлся Н.А.Каменьщиков. При ней функционировал и художественный музей. Среди многочисленных экспонатов были представлены и скульптуры С.Эрьзи.
Еще в начале 1980 годов посчастливилось держать в руках несколько писем, написанных С.Эрьзей. Получателем их был никто иной, как Николай Александрович Каменьщиков. Здесь были и фотографии с портретом и автографом скульптора. Среди них - снимок уголка экспозиции художественного музея студии. На ней запечатлены произведения С.Эрьзи. В последующем, некоторые из этих скульптур оказались в музее в Саранске. Судьба же остальных неизвестна. Неизвестна и судьба уникальных писем и фотографий.
Со слов родственников известно, что С.Эрьзя незадолго до отъезда за границу посещал Алатырь вновь. Это был август-сентябрь 1925 года. Приезжал он с балериной Катей (так называли её родственники в Алатыре). Жили они целую неделю в доме деда, отца Эрьзи.
Летом 1926 года Иван Дмитриевич (брат Эрьзи) был вызван срочно телеграммой в Москву. С.Эрьзя просил его приехать и забрать ряд его произведений в Алатырь. Это было после окончания выставки, участником которой был Степан Дмитриевич.
И.Д.Нефедов, взяв одного из сыновей поехал в Москву, где пробыл двое-трое суток.
Из Москвы он привез несколько
С этого момента и вплоть до 1950 годов С.Эрьзя будет жить в дали от Родины.
Но здесь, в провинциальной глуши его будут помнить и ждать. Время от времени от него будут приходить письма. Однажды из Аргентины придет журнал "Панорама" с фотографиями его скульптурных произведений. Из Алатыря в его адрес писали письма родные. Переписывался с ним и краевед В.Грошев. 44 Он высылал ему книги, выходившие в Мордовском издательстве, делился алатырскими новостями.
Хотя С.Эрьзя был далеко от своих родных мест, о нем в Алатыре помнили. Его пребывание за границей сказывалось на родственниках - на его племянниках. Неоднократные вызовы в НКВД, тюремные застенки, допросы.
Петр Иванович Нефедов (1847-1963) - (работал в райисполкоме) в один из дней 1937 года прибежав домой, растопил печь. В высших эшелонах власти прошел слух о том, что начнется выявление лиц, чьи родственники проживают за границей. Будут производиться обыски с выявлением документов и иных вещественных материалов, их причастности. Он изрубил деревянную скульптуру Эрьзи и сжег. Другая, мраморная скульптура была разбита. В доме висели еще три картины. Одна большая и две маленьких, как вспоминают их внуки, написанные дядей С.Эрьзей. Они также были сожжены. Печальный факт нашей истории.
Но это еще ничего, по сравнению с другим.
После возвращения И.Д.Нефедова из Москвы, привезенные картины и скульптуры, хранились у родственников. Большая часть находилась у Ивана Ивановича и Степана Ивановича. Когда к ним попутно забежал П.И.Нефедов с сообщением об обысках и что необходимо все уничтожить, они и не знали что с ними делать. Все деревянные скульптуры были изрублены на дрова. Мраморные и бетонные большие скульптуры были спрятаны в сарае в дровах, либо зарыты там же в землю. Со временем бетонные произведения от сырости рассыпались. Маленькие же работы использовались как гнет, для засолки огурцов, помидор и квашения капусты, например, головка Антонины. Некоторая мелкая пластика со временем была утеряна.
Большая проблема была с картинами. Было решено покрыть ими крышу сарая - дровника, застелив затем их досками. А их было около сорока. Конечно итог этого уже известен. От дождей и солнца, непогоды, живописные работы пришли в негодность, самоуничтожились.
С возвращением С.Эрьзи в СССР, в 50-х и 60-х годах начался ажиотаж, как со стороны родственников, так и со стороны специалистов. Сохранившиеся скульптурные работы были вывезены из Алатыря. Некоторые из них впоследствии видел С.И.Нефедов и другие родственники в музее Эрьзи в Саранске.