Шрифт:
Анна Ахматова
Поэма без героя
Deus conservat omnia
Бог сохраняет всё
Вместо предисловия
Иных уж нет, а те далече…
Первый раз она пришла ко мне в Фонтанный дом в ночь на 27 декабря 1940 г., прислав как вестника еще осенью один небольшой отрывок («Ты в Россию пришла ниоткуда…»).
Я не звала ее. Я даже не ждала ее в тот холодный и темный день моей последней ленинградской зимы.
Ее появлению предшествовало несколько мелких и незначительных фактов, которые я не решаюсь назвать событиями.
В ту ночь я написала два куска первой части («1913») и «Посвящение». В начале января я почти неожиданно для себя написала «Решку», а в Ташкенте (в два приема) – «Эпилог», ставший третьей частью поэмы, и сделала несколько существенных вставок в обе первые части.
Я посвящаю эту поэму памяти ее первых слушателей – моих друзей и сограждан, погибших в Ленинграде во время осады.
Их голоса я слышу и вспоминаю их, когда читаю поэму вслух, и этот тайный хор стал для меня навсегда оправданием этой вещи.
До меня часто доходят слухи о превратных и нелепых толкованиях «Поэмы без героя». И кто-то даже советует мне сделать поэму более понятной.
Я воздержусь от этого.
Никаких третьих, седьмых и двадцать девятых смыслов поэма не содержит.
Ни изменять ее, ни объяснять я не буду.
«Еже писахъ – писахъ».
Посвящение
27 декабря 1940
Вс. К.
1
Антиной – античный красавец.
2
Сноски, обозначенные цифрами, отсылают к «Примечаниям редактора» в конце поэмы. – Ред.
3
Траурный марш (фр.). – Ред.
Второе посвящение
О. С.
4
«Ты ли, Путаница-Психея…» – героиня одноименной пьесы Юрия Беляева.
Третье и последнее
(Le jour des rois) [5]
Раз в Крещенский вечерок…
5
Le jour des rois – канун Крещенья: 5 января.
Вступление
Часть первая
Девятьсот тринадцатый год
Петербургская повесть
Di rider finirai
Pria dell’aurora.
6
Смеяться перестанешь / Раньше, чем наступит заря. Дон Жуан (ит.). – Ред.
Глава первая
С Татьяной нам не ворожить…
Новогодний праздник длится пышно,
Влажны стебли новогодних роз.
Новогодний вечер. Фонтанный Дом. К автору вместо того, кого ждали, приходят тени из тринадцатого года под видом ряженых. Белый зеркальный зал. Лирическое отступление – «Гость из Будущего». Маскарад. Поэт. Призрак.
Я зажгла заветные свечи, Чтобы этот светился вечер, И с тобой, ко мне не пришедшим, Сорок первый встречаю год.Но… Господняя сила с нами! В хрустале утонуло пламя, «И вино, как отрава, жжет» [7] .Это всплески жесткой беседы, Когда все воскресают бреды, А часы всё еще не бьют…Нету меры моей тревоге, Я сама, как тень на пороге, Стерегу последний уют.И я слышу звонок протяжный, И я чувствую холод влажный, Каменею, стыну, горю…И как будто припомнив что-то, Повернувшись вполоборота, Тихим голосом говорю:«Вы ошиблись: Венеция дожей — Это рядом… Но маски в прихожей, И плащи, и жезлы, и венцыВам придется сегодня оставить. Вас я вздумала нынче прославить, Новогодние сорванцы!»Этот Фаустом, тот Дон Жуаном, Дапертутто [8] ,7
8
Дапертутто – псевдоним Всеволода Мейерхольда.
9
Иоканаан – святой Иоанн Креститель.
10
Три «к» выражают замешательство автора. – Примеч. Ахматовой.
11
Долина Иосафата – предполагаемое место Страшного суда.
БЕЛЫЙ ЗАЛ
Звук шагов, тех, которых нету,По сияющему паркету,И сигары синий дымок.И во всех зеркалах отразилсяЧеловек, что не появилсяИ проникнуть в тот зал не мог.Он не лучше других и не хуже,Но не веет летейской стужей,И в руке его теплота.Гость из Будущего! – НеужелиОн придет ко мне в самом деле,Повернув налево с моста? С детства ряженых я боялась, Мне всегда почему-то казалось, Что какая-то лишняя теньСреди них «без лица и названья» Затесалась… Откроем собранье В новогодний торжественный день!Ту полночную Гофманиану Разглашать я по свету не стану И других бы просила… Постой,Ты как будто не значишься в списках, В калиострах, магах, лизисках [12] , — Полосатой наряжен верстой,Размалеван пестро и грубо — Ты… ровесник Мамврийского дуба [13] , Вековой собеседник луны.Не обманут притворные стоны, Ты железные пишешь законы, Хаммураби, ликурги, солоны [14] У тебя поучиться должны.Существо это странного нрава, Он не ждет, чтоб подагра и слава Впопыхах усадили его В юбилейные пышные кресла, А несет по цветущему вереску, По пустыням свое торжество.И ни в чем не повинен: ни в этом, Ни в другом и ни в третьем… Поэтам Вообще не пристали грехи.Проплясать пред Ковчегом Завета [15] Или сгинуть!.. Да что там! Про это Лучше их рассказали стихи.Крик: «Героя на авансцену!» Не волнуйтесь: дылде на смену Непременно выйдет сейчас И споет о священной мести…Что ж вы все убегаете вместе, Словно каждый нашел по невесте, Оставляя с глазу на глазМеня в сумраке с черной рамой, Из которой глядит тот самый, Ставший наигорчайшей драмой И еще не оплаканный час?Это все наплывает не сразу.Как одну музыкальную фразу,Слышу шепот: «Прощай! Пора!Я оставлю тебя живою,Но ты будешь моей вдовою,Ты – Голубка, солнце, сестра!»На площадке две слитые тени…После – лестницы плоской ступени,Вопль: «Не надо!» и в отдаленьеЧистый голос:«Я к смерти готов».12
Лизиска – псевдоним императрицы Мессалины в римских притонах.
13
Мамврийский дуб – см. Книгу Бытия.
14
Хаммураби, Ликург, Солон – законодатели.
15
Ковчег Завета – см. Библию.