«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!». «Сталинский сокол» № 1
Шрифт:
Вот только Хартманн, перенимая все лучшее, по характеру не походил на типичного летчика из эскадры: несмотря на свои успехи, он стал относиться к ним безразлично. Удалось сбить русского – хорошо, не удалось – он не расстраивался.
– Внимание! – подал команду Крупински. Летчики прекратили разговоры и стали по стойке «смирно». – Слушай мой приказ, – объявил Вальтер. – Вылетаем на прикрытие наших бомбардировщиков. Драться с истребителями противника только по моей команде. Если я дам команду атаковать, каждая пара самостоятельно начинает бой.
При атаке –
Летчики направились к своим самолетам.
– Буби! Момент, – остановил Вальтер Хартманна. – Буби, будь внимательным. Если он встретится, я постараюсь затянуть его на виражи. Русские любят драться на виражах. Но «аэрокобра» не «Як», она слабее на виражах. Ты должен быть начеку. Как только я выйду с виража на горку, он тут же должен броситься за мной. Вот тут наступит твой момент. Понял? Я дам знать. Главное, ты должен опередить его ведомого. Все. По машинам!
И они побежали к своим самолетам.
Крупински надел парашют и забрался в кабину «мессершмитта». Машина была новой, в полете предстояло выполнить несколько фигур высшего пилотажа, чтобы ее немножко «облетать», почувствовать ее особенности. Дело привычное, он уже забыл, сколько поменял за эту войну самолетов.
Вальтер прикидывал в уме предстоящий бой, а руки сами начали предполетную подготовку машины. Наконец он переключился. Открыть подачу топлива – открыл. Сектор газа на треть… Сделать прокачку – сделал несколько раз. Закрыть водяной радиатор, винт на автомат… Зажигание? Включил… Кажется, все в порядке, можно давать механику отмашку, чтобы раскручивал стартером винт. Так, начали… Есть свистящий гул… Готово – это кричит механик… Значит, все в порядке. Вот мотор, чихнув пару раз, схватил и ровно заработал.
Беглый взгляд на приборы – давление масла, уровень топлива в баках, зарядка аккумулятора, система охлаждения – все вроде в порядке… Можно прибавлять обороты и выруливать на старт. Направление ветра сегодня – слева…
Крупински затянул привязные ремни, показал механику большой палец – все в порядке, спасибо за подготовку машины, – дал газ и пошел на взлет.
Привычное ощущение давления на тело от ускорения. Машина оторвалась, земля стала стремительно удаляться. Убрать шасси! Мигнула красная лампочка, и тут же легкий толчок в корпус самолета. Это легли в гнезда шасси. Теперь проверить закрылки, снять с предохранителя пушки, проверить электрический прицел и рацию. Все в норме – машина готова к бою.
Пока взлетали и занимали место в строю другие пилоты, Крупински выполнил горку и несколько бочек. Машина вела себя безукоризненно.
Он осмотрелся и подсчитал своих. Его ведомый лейтенант
Было солнечно, день обещал быть хорошим. Скоро столбы дыма и мерцающие вспышки разрывов впереди обозначили линию фронта. Со станции наведения передали – советские штурмовики обрабатывают позиции немецкой пехоты. Они их вскоре увидели, как и группу прикрытия из истребителей «Ла-5» и «Як-7», кружившую над штурмовиками. Свои бомбардировщики почему-то задерживались.
Крупински решил атаковать штурмовики, но тут в наушниках послышался тревожный голос Хартманна:
– Пунски, выше нас восьмерка «кобр»!
– Вижу!
Через секунду Хартманн сообщил:
– Ведущий идет на нас! Похоже, это «кобры» с красными носами!
– Понял, Буби! Понял! – отозвался Крупински и тут же подал своей восьмерке команду: – Все уходим наверх! Боя не принимать! Осмотреться!
Восьмерка «мессершмиттов» круто пошла на солнце. Тут же с земли, со станции наведения, послышалось: «Внимание! Внимание! Покрышкин в воздухе! Покрышкин в воздухе! Высылаем помощь!»
И через несколько секунд: «Для «Карая-1». Фадеев в воздухе! Для «Карая-1». Фадеев в воздухе».
– Понял вас! Я – «Карая-1». Понял вас! – отозвался Крупински, мысленно поблагодарив очкастого оператора, что тот выполнил его личную просьбу – сообщить о появлении в воздухе его русского персонального врага. Тут же он предупредил Хартманна: – Буби! Они оба в этой восьмерке. Будь начеку! Пока подождем!
Они стали ходить в стороне, наблюдая, как «кобры» схватились с вновь прибывшими «мессершмиттами».
Подошла группа пикировщиков «Ю-87», и Крупински приказал шестерке спуститься вниз на ее прикрытие, а сам с ведомым остался вверху.
Наконец Крупински выбрал момент и стремительно бросился в лобовую атаку с русским. Машина Фадеева, мгновение назад казавшаяся точкой в синеве безоблачного неба, стремительно нарастала. Зная по опыту, что стрельба на встречном курсе малоэффективна, Вальтер всегда старался отвернуть пораньше, с тем чтобы, опередив противника в развороте, занять лучшую позицию для повторной атаки. Вот и сейчас, выбрав момент и пустив для острастки парочку трасс, он резко крутнул «мессершмитт» в сторону, как бы подставляя его под удар русскому.
К его удивлению, Фадеев за ним не погнался, как в таких случаях делали другие летчики, а кинул свою «кобру» вверх.
Вальтер понял: это не случайный маневр. Стало ясно – навязать ему свою волю и заставить драться на виражах на этот раз не удалось. Разгадав его маневр, Фадеев рывком выскочил на несколько сотен метров вверх и сразу стал опасен. У кого высота, тот и хозяин неба.
«Как быть, – лихорадочно соображал Крупински. – Я ниже русского, вести бой на вертикальном маневре для меня опасно, а на горизонтальном – он не хочет. Да и виражи для меня сейчас опасны».