Ахульго
Шрифт:
– Все извещены, ваше превосходительство, – сообщил полковник.
– И где же они?
– Не сегодня-завтра будут, ваше превосходительство.
– Отчего задержка? – недовольно смотрел Граббе.
– Разве они не на службе его величества?
– Так точно, и жалование получают, – подтвердил Попов.
– И не малое, я полагаю.
– По две тысячи рублей серебром. И прочие также ассигнования. К примеру, на содержание милиции.
– Любопытно было бы взглянуть на отчетность в полученных
– Боюсь, ваше превосходительство, что это будет затруднительно, – развел руками Попов.
– В каком это смысле? – возмутился Граббе.
– Прошу принять во внимание, что они понятия не имеют об установленных формах насчет денежного содержания, – объяснял Попов.
– Но это еще полбеды…
– Я самоуправства не допущу! – стукнул кулаком по столу Граббе.
– Я уже имел честь докладывать по начальству, – продолжал Попов.
– С ханами приходится иметь особое обхождение. Одним словом, если станем требовать от них отчета в законном употреблении сих денег, то вряд ли чего дождемся. А то, что мы не увидим их милиций, когда возникнет надобность, – это уж как Бог свят.
– Дас, – недовольно протянул Граббе.
– Так уж тут заведено. Податей предписанных – и тех не платят. И даже арбы для походных нужд присылают через раз, хотя арбяная повинность возложена по закону. А не заплатишь – такую арбу пришлют, что волы на ходу дохнут.
– Так явятся эти мошенники или нет? – вопрошал Граббе.
– Будут, – заверил Попов.
– Потому как Шамиль им уже поперек горла стал. Задержка проистекает лишь по удаленности их от Шуры.
– Изъясняйтесь точнее, господин полковник.
– Во владениях у них неспокойно, – объяснял Попов.
– Агитаторы Шамиля подбивают жителей к неповиновению.
– А ханы что же? – вскинул брови Граббе.
– Приводят подданных своих в покорность, ваше превосходительство.
– Надеюсь, успешно?
– Отчасти, – кивнул Попов.
– Говорите, как есть, – велел Граббе, начиная терять терпение.
– По правде сказать, ваше превосходительство, – развел руками Попов, – ханы здешние – еще те правители.
– Пьяницы? – предположил Граббе.
– Пить – не пьют, вера не позволяет, – говорил Попов.
– Зато так распоясались, что народ готов их растерзать и без шамилевских проповедей.
– Что же, и закона на них нет? – недоумевал Граббе.
– Мы в их дела не вмешиваемся, – рассказывал Попов.
– А они под нашим крылом осмелели и принялись такими податями народ обкладывать, каких никогда и не было. Вот население и склоняется к Шамилю.
– Зачем же своими руками бунтарей плодить? Неужто нельзя этот произвол как-то пресечь?
– Стали мы к ним помощников наших назначать, офицеров, для
– И что, присмирели?
– Куда там! – покачал головой Попов.
– Это же сущие деспоты! А уж про вольные общества в горах и говорить не приходится.
– То есть как – вольные? – не понял Граббе.
– Дагестан, изволите ли видеть, большой, – пустился объяснять Попов, раскладывая на столе карту.
– Почти все, что вдоль моря Каспийского, издавна в руках князей местных – шамхалов, уцмиев, ханов и прочих владетельных лиц.
– А то, что в горах?
– В горах тоже есть влиятельные дома, – показывал на карте Попов.
– К примеру, Кази-Кумухское ханство. Или вот ханство Хунзахское, которое теперь в Нагорном Дагестане, наш главный союзник. Остальное все по природной недоступности, или вовсе независимо ни от какой власти, как веками сложилось, или приняло сторону Шамиля.
– А сам-то он где засел? – разглядывал карту Граббе.
– Вот здесь его ставка, – показывал Попов.
– По полученным сведениям, имам новый замок опять на Ахульго возводит. Место, доложу вам, ужасное, головоломной крутизны.
– Господин поручик, – обернулся к Милютину Граббе.
– Полюбопытствуйте.
Но Милютин, стоявший с Васильчиковым за спиной у Граббе, и без того уже рассмотрел карту.
– Осмелюсь доложить, карта никуда не годится, – заявил Милютин.
– В каком смысле? – запротестовал Попов.
– Я по ней с генералом Фезе на Ахульго… Вернее мы ее потом нарисовали, после похода.
– Оно и видно, – сердился Граббе.
– Где были, то и обозначили. Одну только дорогу и вижу, до Хунзаха. А если другим путем идти?
– Тут, ваше превосходительство, особенное дело… – замялся Попов.
– Бывает, известна дорога, а как сунешься – ее и нет.
– Как это нет? – не понял Граббе.
– Выходит, лазутчики ваши даром хлеб едят?
– Осмелюсь пояснить, ваше превосходительство, – оправдывался Попов.
– Дороги в здешних горах, что у нас тропинки, вот горцы их и портят нещадно. Или завалят, или и вовсе взорвут.
– А касательно перевалов, высот, рек, мостов, переправ? – допытывался Милютин.
– Где можно путь пробить, а где, я слышал, и пропасти невозможные?
– Тут всего хватает, – вздыхал Попов.
– А как в поход двинешься, там все и видно бывает. И проводники у ханов имеются.
– Проводники надежные? – сомневался Граббе.
– Когда как, – признался Попов.
– Могут так завести, что не выберешься. Все они тут заодно.
– С такой картой только по паркетам шаркать, – теребил ус Граббе.
– Одна бутафория.
– Других не имеется, – пожал плечами Попов.