Академия альфачей, или всем лечь на лопатки!

Ночка Аркадия

— Ты там мертв? — вежливо интересуюсь я, дождавшись завершающего грохота.

— Тьфу на тебя! — в сердцах восклицает Ромыч. Из-под стойки возникает его кучерявая голова. — Думал, начальник на работу вернулся.

— А ты уже, смотрю, совсем расслабился.

— Женщина, почти конец рабочего дня. Мыслями я уже дома перед компом. — Он смотрит на настенные часы, горестно вздыхает и возвращает стул в изначальное положение. — Говори, чем помочь. Завтра буду всем рассказывать, что ко мне Сява Лютик, криминальный авторитет

района, захаживал.

Хмыкаю и картинно закатываю глаза.

— Ну, и какой из меня криминальный авторитет?

— Нормальным пацанам голову морочишь? Есть такое дело. Преступление доказано. Вина установлена.

— Как я могу кому-то что-то морочить, если вообще ничего не делаю?

— Бездействие по уголовке тоже как преступление квалифицируется, знаешь ли. — Ромыч протяжно зевает. — Короче, виновна. Чего у тебя?

— Щенок. — Вытягиваю существо из подмышки и усаживаю на стойку. Обхожу с другой стороны и присоединяюсь к Ромычу в общем созерцании спасенного звереныша. — Подобрала на улице. Может, ему прививки какие сразу сделать?

— Я ж не ветеринар, Лютик. Подрабатываю тут ассистентом. Мальчик на побегушках из разряда «пойди-побеги-принеси-подотри». А старикан уже свалил. — Он прищуривается и задумчиво фыркает. — Это что за порода?

— У тебя узнать хотела.

И правда щенок, которого я утащила у парней в капюшонах, несколько странен. Шерсти нет. Шкура гладкая мглисто черная, у основания лап лежит кожистыми слоями. Хвост похож на обрубок крысиного, но значительно толще. Морда вытянутая, а нос едва обозначен. Или скорее вместо носа нечто, напоминающее два углубления в форме запятых. Глаза чуть на выкате и похожи на округлые красноватые обсидианы.

Щенок сидит — лапка к лапке — и просто пялится на нас.

— Думаю, это шпиц, — говорит наконец Ромыч.

— Даже я, ни черта не смыслящая в собаках, могу сказать, что это НЕ шпиц.

— Бритый шпиц? — исправляется парень. — Ладно, я тоже в породах дуб-дубом. Но вот эта тварюга смахивает на плод любви ядерного опоссума и ядерного собакена. Ты его что, себе собираешься оставить?

— Наверное. — Задумчиво всматриваюсь в обсидиановые глаза. — Он спокойный. Не проблемный. Идеально.

— Ясно все с тобой. — Ромыч наклоняется под стойку. Я, любопытствуя, наблюдаю, как он роется в ящике. — Пацаны в пролете. И ласка достается уродливым шелудивым. Да здравствует справедливость.

— Ты же вроде во мне не заинтересован.

— Мне не за себя, за братанов обидно. За державу, — патетично заканчивает Ромыч и торжественно вручает мне цветную брошюрку. — Тут про уход за собачатиной общая информация есть. Читани, а завтра снова сюда заваливайся. Старикан займется твоим уродцем. — Растерянно осматривается. — Слышь, Лютик, у меня тут плеер лежал. Не видела, куда делся? И что за слюни на стойке?..

Глава 3. Пельмешки и Малява

Дома

набираю теплой воды в тазик и примериваюсь искупать щенка. Вообще-то в моих ближайших планах заведение домашнего любимца не значилось. И если уж выбирать из всей многочисленной живности, то я, наверное, взяла бы хомячка. Дома бываю не часто, так что вряд ли сумею полноценный уход обеспечить.

Но судьба, видимо, решила иначе распорядиться. Не зря ведь я песика из передряги вытащила. Эти недоразвитые точно забили бы его палками. Накатать бы на них заяву.

Щенок стойко выносит купание и даже не рычит на меня. Кстати, я еще ни разу не слышала его рычания. Не придумав альтернативы, просто натираю его шкуру губкой. В конце экзекуции Малява, так предварительно называю щенка, благоухает манго. Надо бы потом поинтересоваться насчет собачьих шампуней и рациона. Обворачиваю щенка в полотенце и помещаю в кресло.

На подготовку к вожделенному вечеру отдыха уходит примерно час. И вот я, после душа облаченная в короткую небесно-голубую сорочку для сна, по подолу которой проходит дорожка из скопища пушистых рюшек, и в теплые белые носочки с изображением Губки Боба, устраиваюсь на мягкой подушечке на полу.

Домашнее задание я закончила, пока варила пельмешки, так что ничего больше не мешает мне приступить к законному отдыху. Прижавшись спиной к дивану, подтягиваю Маляву и миску с пельменями поближе к себе.

До выбора фильма на вечер так и не успеваю добраться. Звонит мобильный, а экран важно сообщает, что моего внимания требует лучшая подруга Оля, ныне находящаяся в «боевом положении». То бишь в декрете. Так она сама его и называет.

– Чего делаешь?
– Оля на приветствиях никогда особо не заморачивается. «Я уже при рождении заранее сказала всем «здрасте», - утверждает она.

Где-то на заднем плане у нее угукукает ее «бобренок». Тоже слова Оли.

– Мы едим пельмешки.
– В подтверждении хлюпаю особо горячим пельменем, только что засунутым в рот.

– «Мы»?
– Подруга мигом заинтересовывается и хватается за особо важную, по ее мнению, деталь.

– Я и мой щенок.

– Собака?! Ты пса вместо парня завела?
– Оля демонстративно вздыхает прямо в трубку.
– В чем прикол, Лютик?

– Сначала карьера, потом отношения, - сухо напоминаю я.

Подношу вилку с пельменем к мордочке щенка. Слышу клацанье, и еда благополучно перекочевывает в желудок Малявы. По-моему, с рационом в будущем у нас все на мази будет.

– Вот мне бы так думать чуть раньше… Эй, эй, бобренок, мы же договорились. Мамочка отдохнет часик, а потом продолжим хныкалки.

– Ты что, его там уже натренировала?
– любопытствую я.

– Почти.
– Оля заметно горда собой.
– Мы почти уже сошлись по времени, когда делаем большие дела, маленькие дела, а еще ударяемся в слезки.