Академия Дивинат, или Светлая для Темного принца
Шрифт:
— Привет… — шепнула в ответ, когда он приоткрыл глаза.
Проморгался, избавляясь от сонливости, и с нежданной жадностью сильнее сжал меня своими ручищами. Глубоко вдохнул, даже не скрывая, что наслаждается моим запахом, и уткнулся носом в волосы. А мне ничего не оставалось, кроме как засопеть ему в голое плечо.
— Как спалось? — поинтересовался легко, будто между нами ни при каких обстоятельствах не должно существовать неловкости.
Словно мы горячо влюбленные супруги, и подобный вопрос для нас вполне привычен.
Однако
Но отчего же в нее безумно сильно хотелось верить?..
— Хорошо, — не стала лгать. Казалось, он расколет мою ложь, как старый орех, без каких-либо трудностей.
— И мне. Очень хорошо.
— Тебе снился кошмар. Расскажешь, что видел?
Я полагала, Рей отмахнется или умело сползет на другую тему. Но вместо этого он выдохнул и, поглаживая меня по голове, тихо произнес:
— Я падал. Давно мне не снилось ничего подобного. Летел в пропасть с ужасающей скоростью и, как бы ни старался, не мог призвать крылья. Их не было. Ни воронов, ни татуировки. Как будто… их никогда и не существовало.
От такого откровения у меня перехватило дыхание. Сердце забилось гулко, наполняясь ужасом и горьким чувством стыда.
Этот сон не может иметь смысла. Не может… Никто не лишит его крыльев: ни я, ни Лорд, ни отщепенцы. Но почему тогда в его сознании таится страх потерять свою силу?
Если бы его не было, думаю, не было бы и кошмаров. Но он есть. Рей боится. И этот неоспоримый факт рождает внутри нешуточную тревогу.
— Так, значит, ты можешь обращать их в тату? — спросила, хотя и без того знала ответ, которым поделилась Кэтрин.
Просто мне не хотелось молчать. Страшилась, что молчание ему скажет гораздо больше, чем могу сказать я. К примеру, то, что я намеревалась лишить его крыльев…
— Ага, — бросил равнодушно, не переставая гладить волосы и иногда касаясь спины. От этого на плечи и грудь бисером сыпались мурашки. — Научился к двенадцати годам. А до этого портным приходилось изрядно потеть, создавая для меня «особую» одежду.
— Покажешь?
Кэтрин упоминала, что для Рейдана татуировка — это лично и интимно. Поэтому я не особо рассчитывала на то, что он продолжит раскрываться мне. Глупо делать это с той, кто не спешит раскрывать свои тайны…
Он практически ничего обо мне не знает. Оттого у него нет причин делиться секретами с незнакомкой и тем более ей доверять.
— Элли…
Я услышала, что он тяжело сглотнул, и затаила дыхание, чувствуя, как сердце ускоряет свой бег, потрясенное моей наглостью.
— Мне жутко не хочется выпускать тебя из объятий, — усмехнулся в самой дерзкой манере, и страх услышать от него упрек мгновенно вымыло волной смущения. — Я покажу тебе их, — продолжил тверже. — Но для начала давай кое о чем условимся.
— О чем? — спросила и не сразу заметила, что от волнения впилась ногтями в кожу его спины.
Тут
— Проклятье, Элли… — прорычал, втягивая носом воздух. — Ты меня скоро доконаешь.
Замерла, сжала кулаки, не совсем понимая, как реагировать на подобное заявление.
Щеки вспыхнули тяжелым румянцем, в груди затрепетало. Сколько бы усилий ни прикладывала, у меня никак не получалось усмирить эту странную реакцию.
Мужчина сглотнул — я слышала каждый его вздох и движение — и медленно отстранился, ложась на спину.
— Хочу тебя, Светлая, безумно, — выпалил с пугающей серьезностью. — Но знаю, что тебе страшно. Не коснусь, пока сама не позволишь. А посему у меня только одно условие. Или два. На твой выбор.
Внимательно посмотрел прямо в глаза, так и не убрав из-под моей головы руку. Долго, пристально. Еще больше вгоняя в краску.
— Выбирай: полет со мной или раскрытие твари, которая над тобой надругалась.
26. Ходячее чудо. Элин
Я точно знала, на какой ответ рассчитывал принц, но даже со страхом улицезреть его злость поспешила огорчить, выдохнув одно-единственное слово:
— Полет.
— Проклятье, — тут же прилетело в ответ.
Рейдан уставился в сине-фиолетовый балдахин, а после, шумно втянув носом воздух, закрыл глаза.
— Впервые за последние годы я чувствую, что теряю контроль и это невозможно остановить. Знаешь, сколько сраных лет я провел за тренировками, чтобы научиться сдерживать эмоции?
Я не успела ответить, хоть и не знала, что сказать, как он вновь заговорил:
— С тех пор, как научился понимать отца с полуслова. А это произошло очень рано для малолетнего отпрыска. Учиться было необходимостью. Уже после моего рождения семье стало ясно, что Хаос — не всегда мой друг. Он губит меня изнутри, когда я впадаю в ярость. Сжигает, когда я свечусь от счастья. Убивает сердце, когда я испытываю всепоглощающую страсть. Он — мое проклятие, а не хренов дар.
— Не говори так, — смело оборвала его тираду, за что получила испепеляющий взгляд.
Но мне плевать на подобную реакцию.
Этот парень едва ли не бог. Какое право он имеет принижать себя и свои способности?
— Да, может, это действительно тяжело… — сев в кровати, продолжила с не пойми откуда взявшейся решимостью. — Но когда тебе дается такая сила, бери и пользуйся ей в разумных пределах, а не проводи годы с мыслями, что твои крылья — злая шутка судьбы. Расправь их, покажи судьбе-злодейке средний палец и живи. Ты нашел решение своей проблемы. Я — твое решение. Так что заткнись и больше не смей говорить, что Хаос — твое проклятие. Кто-то готов распрощаться с душой за подобную силу, неблагодарный ты кретин.