Академия для наследников
Шрифт:
– Эта маленькая, как ты говоришь, девочка – одна из немногих рожденных за несколько прошедших веков у светлых демонов. Не надо объяснять, почему, несмотря на внушительную оборону, их продолжают методично истреблять? – мужчина выгнул бровь, испытующе глядя на ученика. – Не надо объяснять, что отряды демонов–ищеек проникают сквозь малейшие трещины в магической защите королевств с одной только задачей: умертвить всех наследников Света? Любого, в ком есть хоть немного от демонов, способных одним своим прикосновением увеличить энергетический резерв мага до заоблачных высот?
– Но это ведь глупо, – Амон развел руками. – Почему просто
– Потому что свет не выживает в неволе, – грустно улыбнулся Эвангелион. – Мне кажется, твоя подруга отнюдь не вела себя, как напуганная овечка, когда Дарий попытался навязать ей свою волю, так ведь?
– Сопротивлялась, как дикая кошка, – подтвердил Амон.
– Свет не терпит препятствий своему распространению, – некромант тяжело вздохнул. – А уж если пытаться заточить его в подземелье… быстро истончается и иссякает, Оноре. Те демоны, что жаждали получить светлых, в итоге поняли, что у них ничего не выйдет. И пришли к выводу, что тогда силу не получит никто.
– Но ведь темные активно помогают, – возразил молодой человек.
– Охраняя границы – да, – согласился Эндорийский. – Но стоит только светлым просочиться за их пределы – их настигает кара обозлившихся сородичей. В этой связи я просто обязан сообщить отцу о том, что на территории Академии появился потомок светлых. Чтобы ее забрали к родственникам и обучили в полной мере.
– Но что–то тебя останавливает, – задумчиво посмотрел на него ученик.
– Я ей обещал… – Эвангелион на мгновение умолк. – Поэтому до конца срока обучения она останется под защитой некромантов. Если кто–нибудь из демонов сунется на территорию Академии с требованием отдать девочку, мы прикроемся договором с демонами, по которому уполномочены обучать магов с уникальным даром, являющихся наследниками диких земель. Потом я уже не смогу ничего сделать… – обреченно добавил он.
– А ты уверен, что здесь не замешано что–то еще, а не только забота о суоле? – заинтересовался Амон.
– О чем ты? – не понял некромант, и третьекурсник загадочно улыбнулся:
– Не знаю, как ты, а я отчетливо помню ту романтическую легенду о том, что свет всегда тянулся к теплой тьме. Не зря ведь темные демоны всегда и во всем помогают ближайшим соседям, а, Гейл? – и подкреплено все это было такой коварной ухмылкой, что, будь я на месте некроманта, непременно бы покраснела.
– Мальчишка, – покачал головой брюнет. – Какой же ты еще мальчишка. Тебе не хуже меня должно быть известно, что светлые демоны уже несколько веков не заключают внешних союзов.
– Так ведь и Морин еще никого не выбрала, – с довольным видом отозвался Амон. – Так что, возможно, не одному мне стоит сосредоточиться на ее защите?
Что ответил преподаватель, я не расслышала – меня выдернуло из транса так же стремительно, как и забросило туда. Тишина личных апартаментов некроманта постепенно сменялась стучащими звуками ложек о тарелки, и вскоре я обнаружила, что меня держит за плечи обеспокоенная Авидала.
– Морин? – заметив, что я стала реагировать на ее действия, подруга немного расслабилась. – Что с тобой случилось, Морин?
– Да вроде ничего страшного, – улыбнулась я. – Так, задумалась кое над чем.
– И не воспринимала ничего из того, что происходит вокруг? – не поверила ни единому моему слову подруга. – Научись врать убедительнее! А то я начну интересоваться у твоих новых
– Тут и думать нечего, – весело сказал один из третьекурсников–некромантов. – Транс у Морин был. Медиум она!
Выражение лица Ави стоило того, чтобы запечатлеть его на вестнике. Но я, вспомнив о вопросе, мучившем меня с самого начала видения, посмотрела на Амона:
– Когда ты собирался возвращать Пирожка?
– Сегодня ночью, а что? – отозвался парень.
Значит, я видела отрывок из будущего. Завтра вечером Амон отправится домой к Эвангелиону…
– Возьмешь меня с собой? – робко попросила я. – Хочу понять, как все это происходит.
– Только если обещаешь не творить никакой спонтанной магии, – серьезно посмотрел на меня принц Смерти.
– Сам–то понял, что сказал? – загоготал кто–то рядом. – Ты девчонке запрещаешь магию, которую контролировать невозможно!
– Я подстрахую, – внезапно подалась вперед Авидала. – Морин я успела немножко изучить.
Амон якобы с сомнением оглядел мою соседку:
– А справишься? – хотя на самом деле, я была в этом почти уверена, мог кричать от восторга. – Некромантия – это вам не цветочки из земли выращивать.
Авидала сразу насупилась:
– Специально для ближайших соседей напоминаю: некроманты частенько границу с Пиксоном пересекают. Кое–что из их штучек и я успела повидать. Так что не стушуюсь, усек?
– Прояснил ситуацию, – со смешком отозвался парень. А я почувствовала успокоение оттого, что двое людей, которых я начинала считать самыми близкими в Академии, теперь будут со мной. Если между ними завяжутся еще и романтические отношения…об этом я могла только мечтать!
– То–то же, – важно заметила Ави, но по глазам окружавших нас парней я поняла: двух девчонок с соседних факультетов только что взяли под свое крыло. И относиться теперь будут со снисхождением, как к младшим сестренкам. Ну, почти все. Кроме Амона. Но это уже целиком и полностью будет зависеть от него. Я сделала все возможное. Хотя судя по тому, в каком ключе состоится будущий разговор с Эвангелионом, намерения парня серьезнее некуда. Значит, за Авидалу я могла не переживать. Значит, оставалось думать только о собственном будущем. Особенно в свете обрисованной ситуации с дикими землями. Мамочка, папочка! Почему все так произошло? И, тем не менее, помимо не слишком радужных перспектив меня сильно занимали два вопроса: кто такой отец Эвангелиона, что с легкостью говорил о ситуации со светлыми, и что это за легенда, по которой я должна тянуться к теплой тьме?..
Оставшееся после обеда время было так же посвящено целительству, как и утреннее. После ознакомительного урока по некромантии мне захотелось заниматься помощью другим с двойным упорством. Но это было не оттого, что обучение в корпусе Смерти отозвалось в душе непримиримым противоречием, наоборот: только соприкоснувшись с незнакомым ранее искусством, я поняла, откуда могу черпать дополнительные силы, чтобы изучить все, с чем предстоит столкнуться в будущем. Надо сказать, осознание этого и пугало, и вызывало предвкушение одновременно. С одной стороны, я могла полнее посвятить себя любимому делу, с другой – подпитывала спрятанную глубоко страсть ко всему неизведанному. Чем, правда, это могло для меня обернуться, до сих пор оставалось загадкой, но я чувствовала, что поступаю верно и нахожусь на правильном пути. Кто бы мог подумать, какими мыслями обернется для меня встреча с некромантами?