Академия Драконариев. Комплект из 3 книг
Шрифт:
Может, он бы сосредоточился, он бы со мной справился, но…
– Каэтана?!
На пороге стояли все подруги, кроме Марисы. Та задерживалась на занятиях.
Но и так…
Зрелище расцарапанного Матиаса с бутонами роз на ушах заставило подруг открыть рты.
– Эс Лиез? – первой опомнилась Олинда.
– Эс уже уходит. – Я ловко впихнула Матиасу в руки остатки букета. – И больше свое предложение не повторит.
Матиас сверкнул глазами – и хлопнул дверью.
Попытался. Не вышло, девушки не дали, так и проскакал по коридору, в лепестках
– Чего ему надо было? – Олинда решила сразу сработать «на публику», а то половина этажа на шум вышла.
– Предложение делал.
– И что?
– И его не приняли. – Я пожала плечами. – Матиас попробовал меня убедить более активно, я защищалась… розы пострадали.
Девушки переглянулись – и закивали.
– Матиасу не надо… дополнительных объяснений? – прищурилась Олинда.
– Думаю, с него хватит, – сказала я чистую правду. – Пусть его… кто и с кем идет на бал?
У меня-то все было решено, мне составит компанию Эстебан Гил. А вот остальные подруги… хотя они тоже не растерялись. Даже Мариса уговорила Эдгара Молину. А почему нет? Все равно они «встречаются», можно и на публику поиграть с полгодика.
Бал?
Сказано громко.
В этом году никого со стороны не приглашают, все происходит исключительно внутри академии. Сначала ректор произносит речь о мире и дружбе. Потом небольшая культурная программа: ученики представляют номера. Да-да, и здесь не без художественной самодеятельности.
Я точно знаю, что есть один танцевальный номер, две «сценки», Мариса вообще должна петь… она одна из последних. Голос у нее красивый, слух есть, так что санторинцы не будут разочарованы. И сама Мариса…
Сейчас она сидит рядом со мной. Так ей спокойнее. Держится за мою руку, поглядывает на санторинцев. Никуда-то ее влюбленность не делась, даже не подтаяла.
Концерт смотрят отдельно. Так, чтобы сидеть вперемешку, парни с девушками – такого здесь нет. Борьба за нравственность… ясно же, когда свет в зале погаснет, начнется разврат. Такого допускать нельзя, поэтому парни сидят отдельно, поглядывают на нас, девушки отдельно.
Санторинцы – почти посередине, как то самое в проруби.
Ладно! В кого бы девушки не влюблялись… уедет через несколько дней этот импорт – и забудем. Тем более у нее Эстанс есть. Драконица ведь лучше санторинца, правда?
Ректор квакал со сцены про мир и дружбу и приглашал санторинцев приезжать еще. Мол, в этом году не повезло, так может, в следующем повезет? Или еще… лет через пятьдесят?
Наконец его речь закончилась, и Мариса поднялась с места.
– Девушки, вы меня проводите?
Конечно, мы не отказались. За кулисами интересно, уж точно лучше, чем здесь.
Только вот…
Наш путь к кулисам пролегал неподалеку от кресел санторинцев. И внимание мы привлекли.
Его высочество окинул нас насмешливым взглядом, задержался на мне, потом на Марисе, которая выделялась среди нас, как лилия среди кувшинок, и что-то сказал. Буквально несколько резких гортанных слов.
И
Мариса побледнела.
Сжала мою руку так, что я едва не взвыла, и почти опрометью метнулась за кулисы. Вслед нам полетели несколько смешков. Таких, сугубо мужских.
За которые хочется смеющемуся оторвать что-то ценное. Вместе с головой.
– Мариса?
– Каэ, ты не поняла, что они сказали?
– Никто не понял. – Олинда сверкнула глазами. – Девочки?
Нет, никто. Ни Фати, ни Севилла. Кайа так вообще на бал не пришла – от греха подальше.
– Я поняла. – Мариса казалась удивительно несчастной и от этого еще более красивой. – Он сказал, что не доверил бы нам даже полы в гареме мыть. Потому что мы не женщины, а жалкие их подобия.
Я скрипнула зубами.
Вот даже не сомневаюсь, что стрела была пущена в меня. И то больше со злости, что планы по изведению драконов обломались. Сейчас принцу тут и потолки низкие, и море бесцветное. А Мариса просто попала под раздачу. Но… как ей сейчас об этом сказать?
Пока я подбирала слова, Мариса вытирала слезы. Это мне на принца плевать с колокольни, а ей-то каково? Она ж эту пакость любит… ну или образ, который на него повесила. А какая разница? Розовые очки все равно бьются стеклами внутрь. И ранят очень больно.
– Каэ!
– Да, Мариса?
– Каэ, а ты можешь выступить вместо меня?
– Я?!
– Конечно! Ты, и только ты!
– Мариса, я петь не умею.
Врала, конечно. Петь я могу. И в этом мире у меня даже слух есть. В родном мне его не досталось, так что я перевирала даже «Калинку-малинку». А здесь – и ничего получается, мухи на лету не падают.
– А я тебя не петь прошу.
– Да? А что тогда?
– Они говорят, что у нас нет настоящих женщин! Каэ, помнишь, ты нам показывала танец с креслом?
– Да. – Я уже поняла, куда идет дело. Дело шло к пропасти и пахло песцовой шубкой. В которой меня и закопают.
– Каэ, станцуй для них!
Угадала.
– Каэ!
Девочки смотрели умоляющими глазами.
Я повертела пальцем у виска.
– Рехнулись? Все?
– Каэ, это ты одна можешь…
Я могла, спора нет. Но зачем мне это надо?
– Каэ, пожалуйста… я этого просто не вынесу!
Мариса смотрела так умоляюще. Я даже головой помотала.
– Тпр-р-ру, Зорька! Мариса, ну подумай сама! Мне нужен шест, стул… да хоть что!
– Я поставлю стул! Выдвину.
Он там действительно стоит. Для выступления. Хотя я могу его и сама подвинуть – нетрудно.
– И переодеться.
– Мы поможем. – Лин сверкнула глазами.
Нахамив Марисе, принц явно нажил себе трех врагов. Врагинь… Или четырех?
Но мне-то не девятнадцать лет! Куда я, дура, лезу?
– И музыка.
– Ты говорила – ритм. Я возьму барабан, – подскочила Сив. – Я смогу, ты знаешь.
Это верно, музыка у Сив жила в крови. Она и на рейке от забора сыграет! Ее бы учить – к ней на концерты короли б ходили!