Академия Драконариев. Комплект из 3 книг
Шрифт:
Без меня!
Нет у меня комплексов, просто у нас во дворе была соседка-неврастеничка. Она этими колючками весь двор утыкала и орала на каждого, кто подходил ближе чем на метр. Конечно, красиво, но ни выйти, ни пройти, ни погулять… везде эти кусты шипастые. А уж детей она подозревала в покушении на свои драгоценные веники – всех. И постоянно орала. Примерно так круглые сутки.
Вот с тех пор и не люблю. Мне и Димка роз никогда не дарил, обходился пионами, орхидеями, еще чем-то полевым…
– Добрый вечер, эсы, раэн. Проходите, рада вас видеть. Что-то
– Да, эсса. Прошу вас ответить на наши вопросы, – взял козла за рога эс Чавез. – Покажите мне, какой бумагой вы пользуетесь?
Я повела рукой по направлению к письменному столу.
– Осмотрите все сами, эс. Но вообще – лотосовой. У меня слишком сильный нажим на перо, остальная бумага у меня рвется. Неудобно…
Что есть, то есть.
Если кто не знает, шариковая ручка требует больше усилий, чем чернильная. Ею приходится сильнее нажимать на бумагу, я делала, как привыкла, и потому перья у меня регулярно прорывали листы. Мучилась я примерно месяц, потом Мариса мне посоветовала, и я перешла на плотную лотосовую бумагу [45] .
45
Автор лично писала до 25 лет только чернильными ручками. Так что сравнение – на основании своего опыта и нескольких сотен исписанных тетрадей.
Эс Чавез быстро прошел к столу, осмотрел его ящики, поглядел тетради и кивнул.
– Понятно. Эсса, где ваша щетка для волос?
– На месте, наверное.
Я открыла шкаф, достала оттуда несколько щеток и предъявила. Мужчины опять переглянулись.
– Это – все?
– Да.
– У вас есть духи? Покажите?
Духи у меня были, хотя я ими и не пользовалась.
– Вот. Смотрите…
– Жасмин? – тут же разнюхал эс Хавьер.
Я кивнула. Пользоваться мне ими не хотелось. Просто… тоже – из детства. У мамы на окне рос жасмин. Здоровущий такой, в большом горшке. И моя кровать стояла рядом с ним, а он регулярно цвел небольшими белыми цветами. И пах на всю комнату.
Это тоже как кусочек памяти…
Иногда, когда мне становилось тоскливо, я открывала флакон и дышала этим запахом. Но не душилась – не стоит привлекать к себе внимание.
– У вас есть носовые платки, эсса?
– В шкафу, на средней полке.
Орландо Чавез и туда заглянул. И поднял брови, глядя на стопку здоровущих платков, которые больше напоминали маленькие полотенца.
– Эсса?..
– Ну… мне они нужны, чтобы нос вытирать, – смутилась я. – Платок должен быть большим, чтобы надолго хватило.
Мужчины переглянулись. Кажется, я только что прошла какой-то тест или правильно ответила на неизвестные мне вопросы… Что происходит?!
– Эсса, какие у вас отношения были с раэном Риосом?
– Никаких. Простите, эсы, раэн… он хоть и симпатичный на лицо, но мне и даром не нужен. А что?
– Вот то, – припечатал ректор. – Где вы сегодня были?
– С утра – с девочками. Потом спали, пообедали, опять гуляли
– Подумайте, эсса, кто может вас так ненавидеть. Мы только что обнаружили раэна Риоса убитым. Кинжалом, в спину. А у него в столе письма, подписанные вашим именем.
– Упс, – честно сказала я. – Кинжалом?
– Эсса, у вас есть кинжал?
– Есть. Я им хлеб и колбасу режу, – даже не подумала запираться я. – И вилка есть в комнате, и ложка…
Орландо осмотрел кинжал, который я (не удержалась, понравился) за красивую чеканку купила на ярмарке, и покачал головой.
– Не тот. У вас он закругленный, а там явно прямой, типа стилета. Стилет есть?
– Нет. А зачем? Им же колбасу не нарежешь…
– Тогда думайте, эсса, кто вас хочет так подставить.
Я только руками развела.
– Эс Чавез… да никто! Кому я нужна? Но это точно не ученицы. И, наверное, не слуги…
– Почему вы так думаете, эсса?
– Это кто-то, кто не имеет доступа в общежитие. Не общается со мной близко. Не может сюда попасть, – объяснила я, вспоминая прочитанное и просмотренное.
Честно говоря, новость меня в шок не повергла. Я раэна не убивала, алиби у меня на весь день железобетонное, девчонки со мной не расстаются, с утра мы вылетали, потом отсыпались, потом обедали, после обеда купались, потом тренировались, я вот недавно домой пришла. То есть в общежитие. И девочки это подтвердят… ну, исключая вылет.
– Мои однокурсники знают про бумагу. Они бы ее и выбрали для писем. Я правильно понимаю, там она не лотосовая?
– Нет. Такая розовая и надушенная розами.
– А… тогда точно не однокурсницы. А если брать девочек с других курсов, то им тоже легко было бы попасть в мою комнату. Подсунуть розовую бумагу, к примеру, или стащить платок… Я правильно понимаю, там что-то такое обнаружилось?
– Да. Белое, шелковое, с вашими инициалами.
– Какая дура вытирает нос шелком? Он же скользкий.
Мужчины переглянулись и от души захохотали. Дурой ощутила себя я.
– Каэтана… – Хавьер даже фыркнул. – Шелковый платок не для носа. Им красиво и возвышенно промакивают слезинку со щеки. Или смахивают пылинку.
– Пф-ф-ф-ф-ф… – честно ответила я. – Дурью не страдаю.
Орландо поднял брови.
– Вы достаточно неформально друг к другу обращаетесь. Эс, эсса?
Эс Хавьер только руками развел.
– Орландо, не при моей супруге будь сказано, Каэтана – тот еще репей. Половину данных для эса Переза она с меня стрясла. Поневоле начали общаться… проще.
Орландо Чавез задумчиво кивнул.
– Ясно. Эсса Магали не знает?
– Я еще жив, – отмахнулся Хавьер. – Точно бы… Убила.
– А раэн Риос мертв, – меланхолично заметила я. – Можете обыскать хоть мою комнату, хоть что… Мне не жалко. Но у эссы Магали не было мотива. И она слишком несдержанна, она бы сначала оторвала мужу голову. Простите, Хавьер, скандалы все слышат.
Хавьер густо краснел ушами. Я вздохнула.
– Ну, что поделаешь. Зато любит.
Мужчины пропустили эту тему.