Академия Драконариев. Комплект из 3 книг
Шрифт:
– Эс?..
– Эс Хавьер т-Альего, к вашим услугам, эсса.
– Каэтана Кордова.
Меня довели до моря и принялись промывать рану. Ладонь щипало, хорошо хоть, левую ссадила. Не до мяса, но больно.
– Ох… простите, эс! – Я вспомнила. Он меня как раз после драки с теми идиотами встретил! Но с тех пор столько произошло, а мы больше не виделись… вот и подзабыла. – Простите! Я настолько не в себе, что даже не сразу вас вспомнила.
– Ничего страшного, эсса.
Тон у мужчины такой, что становится ясно – видеть меня здесь
Я вытерла со щек слезы, набрала воды в правую руку и умылась. Высморкалась.
– Простите, эс. Бухта была не занята.
Эс Хавьер смутился.
– Я… да, забыл.
Зато я не забыла. И камешек повернула. Не полезут.
Но…
– Эс, вам тоже паршиво?
Ответом мне стала кривая улыбка.
– Да, эсса.
– Вот и мне… тоже.
– Что случилось?
– Отец написал. Знаю, ему на меня плевать, я ему не нужна, но больно же! И противно, и тошно, и тоскливо… это еще если он меня ни за кого не сговорит. Запросто…
Эс Хавьер похлопал меня по плечу.
– Паршиво это, эсса.
– Каэтана. Можно – Каэ.
Я давала разрешение называть себя просто по имени. Да и какие уж тут церемонии, когда тебе сопливый нос только что вытирали?
– Хавьер.
Я кивнула:
– Будем знакомы поближе. Обещаю на людях это не афишировать. – И принюхалась. – Вино?
Эс чуточку смутился.
– Есть немного. Простите, эсса.
– Каэ. Прощу, если угостите. Я ж говорю – паршиво…
Эс Хавьер поднял брови, но промолчал. Стянул куртку, бросил рядом с камнем, на котором стояла бутылка вина, кивнул – мол, садись.
Я послушалась.
Уселась поудобнее, облокотилась спиной о камушек и уставилась на море. Там над волнами метались чайки.
Рыбу ловят.
Эс Хавьер устроился рядом, на гальке. Я требовательно потянула его за локоть.
– Нечего зад на камнях морозить.
– Хм? – Но на куртку втянулся. И правильно.
– Вино передайте.
Я сделала глоток.
Чтобы таким напиться, надо литр выпить. Некрепкое, сладкое, но неплохое, с отчетливым пряным послевкусием… все равно много не буду. Так, пару глотков для настроения…
Кажется, это у него на дому лесопилка? Не повезло.
Но спрашивать и лезть в душу я не буду. Ни к чему.
Иногда надо очень мало. Чуточку человеческого тепла рядом. Участия. Осознания, что ты не один. И становится легче.
Мы сидели плечом к плечу. Передавали друг другу бутылку, отпивали чисто символические глотки, смотрели на море.
– Беспросветно все как-то, – тихо сознался эс Хавьер. – Не люблю, не понимаю, но и уйти не могу. Некуда. И Сварта не брошу. И дочь… я ее люблю. А жить нормально не получается. Почему так?
– Люди не всегда подходят друг другу, – вздохнула я. – А любовь… она эгоистична. И может перерасти в ревность, в
– Собственность. Да, так… как это паршиво.
– Да.
Он говорил о супруге, я об отце Каэ, но какая разница? Все равно ж проблема.
Помочь друг другу мы никак не могли. Но хоть так… посидеть, выпить, кое-как успокоиться…
Не то чтобы нам стало легче. Но хоть не так больно. И можно жить дальше и улыбаться. А что там у тебя на душе?
Кого это волнует?
Разошлись мы только через два часа, уже более-менее спокойные. Мы не разговаривали – ни к чему. Но эс Хавьер проводил меня до развилки и на прощание поцеловал руку.
– Спасибо, Каэ.
– И вам, Хавьер…
Не друзья. Даже не приятели. Просто люди, которые однажды поделились друг с другом своим теплом. И обоим стало чуточку легче.
– Каэтана, ты к балу готовишься?
– А… да, немного.
Мы впятером сидели у меня в комнате. Как-то получилось постепенно, что мы стали по вечерам собираться именно здесь. Приходила Мариса, к которой девочки сначала отнеслись с опаской, а потом – что уж! Приняли в свой круг!
Посочувствовали по-человечески.
Сколько ей там учиться осталось? Чуть больше полугода?
Помолвку с Жоао Феррером ее отец заключил, причем Марису для этого даже не вызвали из академии. А зачем?
Ее согласие кого-то волнует?
Вот уж точно не в семье Лиез.
Так что… было, было чему посочувствовать. И вообще, совместные занятия спортом сближают. Кто не верит – сами попробуйте. Если найдете хорошего тренера, к концу года ваша группа для вас родной станет. Самым дорогим отвечаю! Гантелями…
– Что значит – немного? А платье? Прическа? Книжечка танцев?!
Севилла выглядела такой возмущенной, что мне захотелось похулиганить.
– Девочки, вы просто не понимаете, – вздохнула я. – Я эти танцы не умею.
Теперь на меня возмущенно воззрились четыре пары глаз.
Не умеет?
Нет таких слов! И точка!
– Но ты так двигаешься! Каэ, ты должна!
Этого слова я не любила. Кому должна – тому прощаю. Хулиганство разыгралось и атаковало с новой силой.
– Девочки, я танцевать умею, но… не те танцы.
– А какие? – загорелись глаза у Фатимы.
Я замялась секунды на две. А правда, что им показать? В том-то и дело, что они не оценят и половины того, что я умею.
Брейк-данс? Да с ним тут в психушку сдадут.
Хип-хоп? Техно? Диско? Рок?
Не смешно. Тут вальс, менуэт, гавот и им подобные, а с ними у меня затык. Или… показать девочкам Восток? Стрип-пластику?
– А давайте покажу, – усмехнулась я. – Сядьте все на кровать, а я тут минут пять подвигаюсь.
Стул здесь был хороший. Для стрип-пластики шест лучше, но чего нет, того и нет. Я подумала минуту, пощелкала пальцами, восстанавливая в памяти ритм, – и резко прогнулась, провела пальцами по шее, по груди…