Академия драконов. Оживить любовью
Шрифт:
Мало того, этот идиот еще усилил кровотечение магией и заранее лег, совершенно точно зная, что скоро у него закружится голова и он больше не сможет даже сидеть, не то что оставаться на ногах!
– Квинт, держи мою руку над котлом, если я отключусь, и проследи, чтобы Сальвадора выпила зелье, – скомандовал ректор магистру Доновану.
– Да, Интар, – коротко отозвался Ледышка, усаживаясь рядом с огненным. Темный искусник перешел на магическое зрение, чтобы не пропустить момент, когда лорд Эгерт отдаст количество крови, достаточное для того, чтобы зелье сработало.
– Ох, Ду-у-уфф! Что же ты натворил! –
Теперь огненный совершенно точно вбил себе в голову, будто я по уши влюблена в него, но не могу признать это даже перед самой собой. Решил, что я стыжусь своих чувств, отрицаю их, но тем не менее беспокоюсь за него.
– Дуфф, ты с ума сошел? Что ты такое вообще творишь?! – рявкнула я, еще раз бессмысленно рванувшись в сети, что вызвало еще одну светлую улыбку у огненного, который ускорил ток крови, льющейся из раны.
– Я спасаю тебя, глупая двуногая, – невозмутимо произнес фамильяр и, ощутив мое недовольство, принялся нервно мести пушистым хвостом по полу.
– А если он умрет от кровопотери? Или Донован добьет, наконец, своего врага, пока он слаб? Ты об этом не думал?! Как я буду жить после этого? Все время винить себя в том, что своей мечтой вернуться к жизни погубила дракона?!
– Считай, что это мой подарок тебе, и помни: это решение принял я и я же возьму на себя вину за все, что произойдет дальше, моя Сальвадора, – тихо произнес фамильяр, подлетая ближе, с тем чтобы с успокаивающим мурчанием сесть мне на плечо и потереться мордочкой о волосы. – Пойми, я… так хотел, чтобы ты жила! Я пожертвовал ради этого собой, своей жизнью, но этого оказалось недостаточно. Все эти годы меня терзала мысль о том, что это я не уберег тебя. Я, призванный помогать, охранять и беречь, не справился со своей задачей, не достиг цели! Каждый день, видя, как ты мучаешься скукой и тоской в стенах этой проклятой академии, я испытывал еще большие страдания. Нет, молчи. Не говори ничего! Ты тут не виновата – это просто суть каждого фамильяра. Неблагополучие хозяина превращается для любого из нас в настоящий ад. Пойми, если я спасу тебя сейчас, пусть даже такой ценой, я наконец перестану ощущать эту тяжесть, этот огонь, который сжигает мою душу изнутри уже больше века. Запомни: если этот идиот отбросит крылья, виноват только я!
– Стихии, как мне пережить это все? – пробормотала я и закрыла глаза, чтобы не видеть творящегося вокруг безумия. Мысленно я ругала фамильяра за самоуправство и одновременно сострадала ему, понимая, что все сказанное им – правда до последнего слова и поступить иначе он просто не мог.
Огненный дракон побледнел и уже действительно не мог сидеть, а Ледышка все держал его руку над котлом. Дурные предчувствия мучили меня, не давая ни секунды покоя. Казалось, прошла целая вечность к тому моменту, когда Интар Эгерт потерял сознание, а магистр Донован, снял зелье с огненных камней.
К моему удивлению, ледяной дракон оторвал длинную полоску от своей черной, расшитой серебром мантии, чтобы туго перевязать запястье огненного, останавливая кровь.
Остужая зелье заклинанием, темный искусник кинул
– Ты думала, что я воспользуюсь моментом и уничтожу своего врага? Нет, Сальвадора, я не такой мерзавец, как Интар Эгерт. Это в его правилах пытаться достичь результата любой ценой, даже идя на сделку с совестью и ведя нечестную игру. Я же всегда считал, что победа ценна, если одержана в поединке, а не украдена по воле случая.
Магистр Донован помешал карминного цвета зелье большой ложкой, коснулся его магией, что-то проверяя, удовлетворенно кивнул и заявил:
– Готово. Можешь напоить ее, кот. Надеюсь, сейчас твоя хозяйка не будет упрямиться?
Дуфф вопросительно посмотрел на меня, и я ответила:
– Нет, не буду. Я не могу допустить, чтобы такая жертва была напрасной.
Повинуясь магии фамильяра, зелье тонкой струйкой устремилось к моему рту. Глоток, другой, третий… сеть Ледышки упала с меня, осыпаясь сверкающими снежинками, по жилам прокатился огонь, все тело начало словно бы вибрировать.
А потом меня окутала боль, настолько сильная и безжалостная, что от нее помутилось сознание. Кажется, я кричала, срывая голос, а потом меня накрыла блаженная темнота, в которой не было ничего: ни боли, ни слез, ни отчаяния. Только покой.
Мне казалось, я плыву по реке, мое тело несет течение, слегка покачивая, омывая прозрачной прохладной водой. Открыв глаза, я увидела, что лежу на руках у сидящего на полу ледяного дракона, который вливает в меня свою силу, наполняя резерв.
– Ледышка? Ты меня видишь? – прошеплтала я, пытаясь пошевелиться.
– Не только вижу, но еще и чувствую, – печально улыбнулся темный искусник, отбрасывая прядь волос с моего лица и осторожно целуя в лоб.
– Я… жива?! – Прикоснулась рукой к собственной щеке, сознавая, что она теплая и влажная от слез, поспешно коснулась груди и ощутила, что у меня действительно бьется сердце. – Жива… – мой голос дрожал, и я почувствовала, как несмелая радость недоверчиво коснулась моей измученной души.
Только вот отчего в серебристых глазах ледяного плещется печаль?
– А лорд Эгерт, что с ним?! – подскочила я, и, к удивлению, меня немедленно отпустили.
Только теперь я со стыдом заметила, что на мое голое тело надета черно-серебристая мантия, явно взятая из гардероба темного искусника. От ткани исходил тот особый пьяняще-свежий аромат холода, характерный для любого ледяного мага.
– Интар плох, но жить будет. Сама понимаешь, выбирая, кем из вас двоих заняться, я предпочел тебя, – произнес Ледышка, поднимаясь на ноги.
– Лучше бы спросила, как твой любимый котик, – укоризненно проворчал у меня над головой Дуфф, привычной пушистой тяжестью опускаясь на плечо.
– Как ты, Дуфф, малыш?
– Жив, то есть скорее не мертв, – язвительно пошутил фамильяр. – Я забрал только часть твоей боли, и то едва не ушел на покой от такого. Не представляю, как ты выдержала это, Сэль!
– Я сварю тебе такое же зелье со своей кровью. Уверена, моей любви хватит, чтобы вернуть тебя к жизни.
– Это потом, лучше погляди на нашего героя. Мне кажется, он что-то стал синеть. Ректор-привидение… в этом определенно что-то есть!