Академия Хаоса. Лабиринт стихии?
Шрифт:
Родерик и Рурк тут же подняли руки, и Беата Флоран помахала отростком ветки, вылезшим из рукава.
— Родерик Адалхард не имеет права голосовать, — вспыхнула Марлиза. — И если бы тут была Джемма, то отдала голос мне.
— С какой это стати? — удивился Моррен.
— Из женской солидарности хотя бы, которая в некоторых, похоже, отсутствует, — Марлиза укоризненно посмотрела на Беату, но с таким же успехом она могла бы ожидать сочувствия от пня. — А тебя она терпеть не может.
— Даже если так. — Моррен поднял руку. — Я отдаю свой голос
— Ты ведь ненавидишь все это, — натянуто улыбнулась она. — Тебе придется решать целый ворох проблем, общаться с родителями, принимать зачеты у отстающих...
Родерик сцепил пальцы в замок, опустил голову, разглядывая рисунок дерева на столе. Хоть бы Арнелла сдала все зачеты с первого раза. Или она бросит учебу и запечатается? Замужество, дети — все это не вяжется с обучением и тем более практикой за Стеной.
И что она подумает, когда узнает, что он калека? Ведь Марлиза не станет держать язык за зубами. Скоро весть разлетится по всей академии.
— Я справлюсь, — перебил ее Изергаст. — Постараюсь продержаться до того, как Родерик получит свой огонь и с радостью верну ему все полномочия. — Он задумчиво побарабанил холеными длинными пальцами по поверхности стола и добавил: — И для того, чтобы приблизить сей прекрасный момент, первым моим распоряжением будет открытие Лабиринта для первокурсников, скажем, через неделю.
— Что? — напрягся Рурк. — Так рано?
— Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — пожал плечами Изергаст. — Так у Родерика будет возможность вернуть свой огонь до Охоты.
— Но дети не готовы! — возмутилась Марлиза.
— Лабиринт — словно прохождение родовых путей матери, — невозмутимо ответил Моррен. — Новое рождение. Очень самонадеянно с твоей стороны думать, будто ты на что-то влияешь. По большей части мы просто даем трусам время сбежать.
— Как плоду надо созреть, так и магу, — настаивала Марлиза. — Прохождение Лабиринта до срока все равно что преждевременные роды. Осложнения неизбежны!
— Ладно, неудачная метафора, признаю, — проворчал Изергаст.
— Это будет ошибкой, Моррен, — нехотя согласился с Марлизой Родерик. — На первом курсе есть один парень, Джафри Хогер, потенциальный анимаг уровня мастера. Но он еще нестабилен.
— Посмотри в окно, Родерик, — рявкнул Моррен, склонившись к нему над столом, и тонкая сетка шрамов на его щеке покраснела, выделившись резче на светлой коже. — Там рушится Стена, и рвется наш мир. Там скоро будут гибнуть твои друзья, с которыми ты столько раз ходил на Охоту, а потом хаос придет сюда. Ты должен был сказать мне сразу. Про свой огонь.
— Это мое личное дело, — буркнул он, чувствуя себя пристыженным, как ребенок, и в то же время растроганным: он снова был частью команды, и эта поддержка грела точно незримые объятья.
— Это твое больное эго, — возразил Моррен. — Раздутое до размеров слона.
—
— А может и больше, — ухмыльнулся некромант. — Итак, как новый ректор академии, я объявляю заседание совета закрытым. Все свободны. Особенно ты, Марлиза.
Он встал и галантно отодвинул ей стул, помогая подняться. Фыркнув, она ушла, хлопнув дверью, но остальные не двинулись с мест.
— Ты знала? — спросил Родерик, повернувшись к Беате, которая водила тонким пальцем-сучком по стеклу.
— Догадывалась, — сказала она. — После той охоты ты первое время постоянно ежился как от холода.
— Давайте разработаем план, — предложил Изергаст. — Рурк, надо усилить физические тренировки. Я проведу лекцию, чтобы успокоить студентов.
— Ты? — усмехнулась Беата. — Успокоишь? Скажешь, что бояться нечего, потому что все мы однажды умрем?
— А если отправить в Лабиринт только рыжую? — предложил Рурк.
— А если через неделю Стена обвалится, и твари хаоса окажутся здесь? — парировал Изергаст. — Так мы хотя бы дадим первокурсникам шанс. А твоя задача — соблазнить девушку, — повернулся он к Родерику и не удержался от шпильки: — Тебе это обычно прекрасно удается. Однако, как я понял, у вас с ней сложные отношения.
— У нас договор, — сказал Родерик. — Если она станет магичкой огня, то переспит со мной.
— Очень романтично, — кивнул Изергаст. — Вот только есть загвоздка. Видишь ли, у тебя не было возможности попробовать женщину с твоей магией, поскольку огненных запечатывают. А я, только узнав о вероятности усиления потенциала после соития с некроманткой, перепробовал всех, кого нашел.
— Их не так-то много, — заметил Родерик.
— В патруле три и еще шесть низкоуровневых в разных концах империи. Одна подрабатывает гадалкой на ярмарках, вызывает духов и предсказывает вечную любовь. Ах, Одетта, знойная женщина, хоть и некромантка слегка за сотню... — Изергаст мечтательно поднял глаза к потолку. — Выглядела, впрочем, на пятьдесят максимум.
— Самый сок, — пробасил Рурк.
— Ты ведь уже понял, к чему я веду, да? — спросил он Рурка, и тот кивнул.
— У меня такое было лишь раз, — сказал он. — С первой женой. Мало иметь одинаковую стихию, Родерик. Должно быть нечто большее.
— Так вот к чему я, — Изергаст снова побарабанил пальцами по столу и нахмурил темные брови, так резко контрастирующие с его белыми волосами, забранными в хвост. — Если она выкалывает глаза на твоем портрете и плюет на твою тень, то ничего у тебя не выйдет.
Родерик молчал. Последняя надежда таяла, исчезая, словно мираж.
— А может наоборот, — возразил Рурк. — От ненависти до любви, как говорится...
— Может и так, — не стал спорить Изергаст. — К тому же, если она огонь, то должна быть очень горяча. Да и ты, видимо, хорош, хоть мне и противно думать об этом. Но если Джемма ушла от меня к тебе и не вернулась, рыдая от раскаяния, то это так. Потому что я — великолепен. И на этой ноте предлагаю закончить.