Академия и Земля (Основание и Земля)
Шрифт:
– Хотите сказать, что не имеете с ней никаких отношений?
– Конечно, нет, – выпалил Тревайз. – За кого вы меня принимаете?
– Трудно сказать. Я не знаю, каковы ваши понятия о нравственности.
– Тогда позвольте объяснить, что мои понятия о нравственности диктуют мне непозволительность покушения ка любую собственность моего друга – в частности, на его подружку.
– Вы даже не испытываете такого искушения?
– Искушение искушением, но соблазнить меня невозможно.
– Совсем невозможно?
– Ну что вы! Очень даже интересуют.
– Сколько времени прошло с тех пор, как вы были близки с женщиной?
– Несколько месяцев, Этого не было с тех пор, как я покинул Терминус.
– Наверняка это вас не радует.
– Еще бы, – с чувством воскликнул Тревайз, – но ситуация такова, что у меня нет выбора.
– Наверняка ваш друг Пелорат, заметив ваши страдания, был бы рад поделиться с вами своей женщиной.
– Я ему про свои мучения не докладывал, но, если бы и так, он не захотел бы делить со мной Блисс. И она, я думаю, не согласилась бы. Я ей не нравлюсь.
– Вы это говорите потому, что уже пытались проверить на практике?
– Не пытался. Мне не нужна проверка на практике. Да и она мне не особенно нравится.
– Удивительно! Она хороша собой и должна привлекать внимание мужчин.
– Внешне она на самом деле привлекательна. Но во мне она никаких порывов не будит. Может быть, из-за того, что слишком юна, в некотором смысле еще совсем ребенок.
– Значит, вы предпочитаете зрелых женщин?
Тревайз замолк. Ловушка?
– Мне попадались и зрелые женщины – я ведь и сам не мальчик, – уклончиво ответил он. – А какое отношение это имеет к моему кораблю?
– Да забудьте вы про свой корабль хоть ненадолго! Мне сорок шесть лет, и я незамужем. Я все время была слишком занята, чтобы выйти замуж.
– В таком случае, по компореллонским правилам, вы должны были всю вашу жизнь посвятить воздержанию. Поэтому вы спрашивали, когда я последний раз был близок с женщиной? Хотели моего совета? Если так, я скажу, что это не еда и не вода. Это неприятно – обходиться без секса, но возможно.
Министр улыбнулась, и снова в ее взгляде мелькнуло что-то хищное.
– Зря вы так думаете обо мне, Тревайз. У каждого ранга – свои привилегии, особенно если вести себя осмотрительно. Я не так уж целомудренна. Тем не менее компореллонские мужчины не удовлетворяют меня. Я согласна с тем, что нравственность – абсолютное благо, но мужчины из-за своих понятий чувствуют себя виноватыми и в постели трусливы и неизобретательны. Долго раскачиваются, а потом спешат – словом, не мастера.
– Но я-то что могу с этим поделать? – исключительно осторожно спросил Тревайз.
– Хочешь сказать, – снова резко перешла на «ты» Лайзалор, – что это моя вина? Что я непривлекательна?
Тревайз протестующе поднял руку.
– Я вовсе не это хотел
– Ну, а как бы ты себя повел, представься тебе случай. Ты – мужчина из безнравственного мира, который, должно быть, имел богатую сексуальную практику и вдобавок, перенес несколько месяцев вынужденного воздержания в присутствии юной очаровательной женщины. Как бы ты повел себя с такой женщиной, как я, зрелой, которые, как ты сам признался, тебе по вкусу?
– Я вел бы себя с уважением и благопристойностью, приличествующей вашему высокому положению.
– Не дури! – прошептала Министр. Ее левая рука скользнула направо, к талии. Белая полоска вокруг нее ослабла и спала с груди и шеи. Черная ткань платья обвисла свободными складками.
Тревайз застыл. Было ли это у нее на уме… и с каких пор? Или это была взятка, чтобы добиться того, чего она не смогла добиться угрозами?
Платье соскользнуло с плеч Лайзалор. Ее груди оказались такими же, как она сама, – массивными, упругими, могучими.
– Ну? – сказала она.
– Великолепно! – совершенно откровенно восхитился Тревайз.
– И что же ты будешь делать?
– А как же моральный кодекс Компореллона, мадам Лайзалор?
– Что до него мужчине с Терминуса? Каков твой моральный кодекс? Не тяни. Моя грудь холодна и жаждет тепла.
Тревайз встал и начал раздеваться.
Глава шестая
Природа Земли
Тревайз, объятый чувством, похожим на наркотический дурман, гадал, сколько же прошло времени.
Рядом с ним лежала Мица Лайзалор, Министр Транспорта, на животе, повернув голову набок, с открытым ртом и громко храпела. Тревайз с облегчением понял, что ока спит, и как только проснется, надеялся он, поймет, что спала.
Тревайз хотел еще поспать, но понимал, как важно отказаться от этого удовольствия. Проснувшись, она не должна увидеть его спящим. Мица должна поверить, что, когда она погрузилась в бессознательный транс, он еще бодрствовал. Ей и следовало ожидать такой прыти от терминусского распутника, и, пожалуй, лучше ее не разочаровывать.
Между прочим, он был на высоте. Он верно угадал, что Лайзалор, обладающая такими формами и силой, и политической властью, презирающая компореллонских мужчин, с которыми ей случалось быть в связи, и в то же время завороженная кошмарными историями (что же она слышала? – недоумевал Тревайз) о сексуальных подвигах развратников с Терминуса, будет стремиться доминировать. Скорее всего, она этого и ждала.
Тревайз пошел, на всякий случай, ей навстречу и, к счастью, оказался прав. («Тревайз-который-никогда-не-ошибается» – поддразнил он себя.) Это доставило Мице удовольствие, а Тревайзу дало возможность сберегать силы, пока она истощала свои.