Академия Кавальдэ
Шрифт:
Мои пальцы дрожали, когда я торопливо распутывала завязки на его ночной рубашке. Сама не понимала откуда взялась эта поспешность, но вдруг стало жизненно необходимо коснуться его кожи, провести ладонями по твердым мышцам груди, огладить плечи.
Под моей рубашкой сегодня не было ни бинтов, ни нагрудника. Когда мужская ладонь скользнула выше по спине и легла между лопатками, я сдавленно простонала. Дамиан замер. И это затишье заставило убедиться:
— Ты правда этого хотел, Дам? Связать со мной всю свою жизнь?
— Да, Ники.
Я
Я торопила его сама. Где-то в закоулках сознания тревожным колокольчиком звенела мысль, что времени у нас не так много. И мы спешили. Торопливо избавились от одежды, и я даже не вспомнила, что должна стесняться своего худощавого сильного тела. О каком стеснении идёт речь, если любимый мужчина смотрит на тебя, как на сокровище — жадными грозовыми глазами?
Боль была такой мимолётной, что почти не зацепилась за сознание. Я, привыкшая к лёгким травмам тренировок, не заметила бы ее вовсе, если бы почти сразу за ней не последовало начало обряда.
Все тело начало покалывать. Сначала не сильно, я даже подумала, что это часть тех ощущений, что дарит близость, но, когда покалывание сосредоточилось в области локтя и резко усилилось, я не удержалась от сдавленного крика.
Дамиан замер. Попытался отстраниться, но я вцепилась в его плечи, обвила бедра ногами.
— Что происходит, Ники? Это не сон?
— Не шевелись, — прошептала я, пытаясь не вопить от жжения в руке.
Но Дамиан чуть отодвинулся, всматриваясь в мое лицо.
— Скажи мне, Ники... Скажи, что это сон.
— Это не сон, — выдавила сквозь зубы. — Пожалуйста, замри! Нельзя прерывать обряд.
Подробности я знала с уроков мастера Вудса. Но преподаватель ничего не говорил о боли... А она все нарастала.
— Ки, — позвала я, поворачивая голову, чтобы найти кошку глазами. Ки тут же оказалась у самой кровати. Я с некоторым трудом оторвала руку от спины Дамиана и вцепилась в загривок Ки. И тут же выгнулась, едва не скинув с себя мужчину. И почти сразу обмякла на несколько секунд потеряв сознание.
— Ники, очнись. Ники! — что-то холодное и влажное легло на лоб, скользнуло по щекам. Я недовольно скривилась, открыла глаза и отодвинула руку Дама с мокрым полотенцем.
— Получилось? — живо спросила его.
— Ты об обряде или обмане? — довольно прохладно спросил Дамиан.
— Ты злишься, — полуутвердительно спросила я.
— Злюсь? — он чуть отодвинулся. — Ментальное воздействие на короля, Ники? Обман? Что я должен, по-твоему, чувствовать?
— Ты не поверил мне... Но Ки показала... Кстати, где Ки?
Я чуть приподнялась от подушки, нашла Ки глазами и охнула. Зверушка не просто подросла — она вновь выглядела как небольшая тигрица.
—
В ответ кошка начала уменьшаться. Прежних размеров не достигла, но все же разница не так бросалась в глаза. Правда, изменился ее цвет — стал плотным, насыщенно черным.
Только потом я поняла, что лежу абсолютно обнаженная. Заполошно подскочила и торопливо натянула на себя сначала рубашку, потом, поморщившись, белье и штаны.
— Сейчас здесь будет Марк, — объяснила королю свою поспешность.
Мне очень не нравилось выражение лица Дамиана. Он смотрел на меня холодно и оценивающе — как на опасную незнакомку. Но без возражений надел поданные мною рубашку и домашние штаны.
— Ты злишься, — обречённо повторила я.
— Я не знаю, что сейчас чувствую, Ники, — медленно произнес Дамиан.
— Ты сказал, что любишь...
— А ты в ответ меня обманула.
— Ты не рад исходу?
— Сейчас не могу даже радоваться, — Дамиан покачал головой. — Никак не могу принять это... Кто делал внушение?
Слезы заполнили глаза, но я их быстро сморгнула.
— Я пойду, Дамиан. Теперь ты не обязан жениться на Виктории. Впрочем.., — я глубоко вдохнула, — ты не обязан жениться и на мне. Никто не узнает.
Он покачал головой. Серые глаза были холодны и настороженны. И я не могла больше выносить этот внимательный взгляд. Выскочила из комнат и едва не врезалась в Маркуса.
— Забери меня! — взвизгнула на грани истерики, и брат не стал медлить.
Тени забрали жар с щек, суету из мыслей.
— Что случилось, Ники? — требовательно спросил Марк, вытаскивая меня из теней у дверей моей спальни.
— Все хорошо, Марк, — откуда-то взялись даже силы на улыбку. — Расскажу все завтра.
Глава тридцать вторая
Водяное лезвие ударилось о стену и тонкой струйкой стекло по камням. Целый и невредимый мяч покатился по полу. Следующая цель также благополучно избежала повреждений.
— Сосредоточьтесь, Николас, — в голосе мастера Авариса было лишь ленивое пренебрежение, отчего-то невыносимо раздражающее.
Когда в меня полетел следующий мяч, я не выдержала:
— Ки!
Черная молния снесла шарик, на пол упали рваные лохмотья.
— Пользуйтесь своей магией, Николас, — поморщился мастер Аварис.
— Ки — часть моей магии, — возразила я со спокойствием, которого и близко не чувствовала.
— Неизвестно надолго ли.
— Навсегда, мастер, — уверенно заявила ему.
— Посмотрим. Отрабатывайте на мишенях, Николас. Следующий. Герард, иди сюда.
Я поплелась в угол, изобразив смирение, но на самом деле вполне довольная тем, что мастер оставил меня в покое. Бросила взгляд на окно и застыла. Первые снежинки липли к стеклу и почти сразу превращались в крохотные капли. Зима.