Академия Клейто
Шрифт:
— Так за что ты разбила нос Ронану Эбба, Катя? — елейным голосом произнес я.
Девушка подняла свою голову и с вызовом посмотрела на меня.
— Да потому что он назвал меня твоей подстилкой и предложил вечерком заглянуть к нему в комнату! — то, каким голосом она это прошипела, позавидовали бы даже медузы горгоны.
А меня накрыла очередная волна ярости, которая начала выбрасывать искры в окружающее пространство.
— Эй-эй, Кай, полегче. Ты и так уже храм разрушил, не надо разрушать еще и Главный корпус. Присядь, пожалуйста, — ректор вскочил со своего места и усадил меня в кресло напротив Кати, которая
Эти медузы считаются одними из самых смертоносных животных в океане, но их слизь будет покрепче самых элитных видов человеческого алкоголя, которые нам удавалось попробовать после крушения очередного судна. И по вкусу наши настойки намного интереснее и богаче.
Тритон плеснул мне в рюмку настойки, а сам хлебнул из горла. Вот дикарь.
— Тебе не предлагаю. — сказал он Кате, делая еще один глоток, после чего спрятал графин обратно в шкаф.
Я залпом выпил содержимое рюмки и откинулся на спинку кресла, устало потирая рукой глаза. Мало нам было проблем с Ковентиной, так теперь еще и с Ронаном будут. Он непременно пожалуется своему папочке, тот принесется сюда с требованием отчислить Катю, а может, и еще чего похуже придумает. Если бы данный инцидент был только при них, то еще можно было попытаться сгладить углы, но так как это было на глазах целой столовой, то они не станут терпеть подобное унижение.
— Я не буду терпеть такое отношение и унизительные слова, Кайнерис. — серьезным тоном начала русалка, — Мне и так приходится быть белой вороной, без друзей и даже без возможности их обрести, так как я живу с тобой, а не со всеми в общежитии. Но я не позволю, чтобы меня еще и считали чьей-то подстилкой. Какой бы урод и чей бы племянник это ни сказал. Если сейчас их не остановить, то я никогда не отмоюсь от подобного суждения. Я прекрасно понимаю, как все это выглядит со стороны: неожиданно появилась девушка на боевом факультете, да еще и живет с деканом. В моем мире подобные отношения тоже бы порицались, а девушка, делящая постель с преподавателем, называлась бы и вовсе шлюхой. Мне все равно, что они там будут обо мне думать, но распускать язык в свой адрес я не позволю.
— Она права, — вставил свое слово Каин. — Парни не должны считать ее подстилкой и легкодоступной, иначе каждый попытается подкатить к ней свои яйца.
С последними словами друга я сам удивился, что начал рычать.
— Вот-вот, а этот дегенерат с банановыми мозгами в следующий раз подумает, прежде чем протягивать ко мне свои клешни.
— Он тебя еще и трогал?! — в очередной раз распыляясь, прокричал я.
— Да нет. Лишь руки на плечи положил. И это совершенно неважно! Ты сам знал, что ко мне будет повышенное внимание. Так смысл сейчас это обсуждать. Я только лишь хочу до тебя донести, что терпеть это я не стану.
— Я тебя услышал. — произнес я, разглядывая воинственное лицо девушки.
С одной стороны, я был рад, что она не из пугливых, но с другой — я вдруг понял, кого она мне напоминает: меня же самого. А значит, это только лишь начало.
— А теперь я могу идти? Сейчас уже начнутся занятия. — поднимаясь с дивана, спросила Катя.
— Иди. — вместо меня ответил Каин.
Катя
— Ты тоже это понял, да? — а улыбка-то у него какая, скоро на макушке уголки губ сойдутся.
— Чего? — буркнул я.
— Да она вылитая ты! Только девчонка! Ох и веселый же будет этот год! — довольно воскликнул тритон, потирая свои ручки.
“Тяжелый будет этот год. Тяжелый!” — недовольно подумал я.
Глава 41. Позовите рыжую, она поможет!
Катя
— Ну и где ты был? — вылетев из кабинета ректора и наткнувшись на ожидающего осьминога, спросила я. — Когда ты так нужен, тебя нет! А еще утверждают, что ты чувствуешь опасность.
Сид, конечно, ни в чем не виноват, но отчего-то мне все равно было обидно.
— Так и не было опасности. Разве что для Ронана. Это же ты ему по морде дала. Кстати, отменный был удар! — похлопывая меня по плечу, похвалил осьминог.
— Тогда, может, и не было опасности, зато теперь будет. Ты же знал, кто он, надо было меня предупредить. — все еще обиженно бурчала я, потирая ноющий кулак.
— Давай вылечу твою руку, писать же не сможешь. — обхватив кисть щупальцами, Сид начал творить магию, благодаря чему боль стремительно начала отпускать. — Во-первых, я просто не успел до тебя добежать. Во-вторых, чтобы это изменило? Если бы ты знала, кто он, то не вмазала бы ему и спустила все с рук?
— Нет. Все равно бы вмазала, — немного поразмыслив, ответила я.
— Вот что и требовалось доказать. Он это заслужил, можешь не сомневаться. Не каждая девушка находит в себе смелость опустить этого парня. Хотя что там не каждая. Никто. Тебе повезло стать первой!
— Вот нутром чувствую, что моя победа будет недолгой…
— А кто сказал, что будет легко? Я такого не говорил. Зато теперь каждый самец будет знать, что мою рыбку лучше не трогать! — вовсю пылая гордостью и даже раздаваясь вширь, ответил Сид.
А тем временем мы зашли в учебную часть Главного корпуса и направились в кабинет “Истории”, которая значилась у нас первым уроком. Занятия проводились для всей нашей первой ступени и сразу для трех факультетов: боевиков, целителей и журналистов. Почему так? А кто его знает. Думаю, это был рандомный выбор, так как “Историю” изучают абсолютно все адепты на первых двух курсах.
И чтобы вместить в себя 500 адептов, аудитория имеет поистине гигантские размеры. И выглядит она примерно как зрительный зал в театре и даже имеет балкон с посадочными местами. На этот балкон ведет винтовая лестница в конце помещения.
А каждое кресло оборудовано небольшим откидным столиком, чтобы удобно было делать заметки. Кстати, пользоваться своими магди не возбраняется. Поэтому некоторые адепты пишут лекцию на них, а некоторые по старинке используют бумагу, сделанную из водорослей, которые специально высушивают и обесцвечивают зельем, и ручки, наполненные чернилами каракатицы.
Членов своей группы отыскать мне не удалось, поэтому мы с Сидом расположились с краю недалеко от входа в аудиторию, где, судя по многочисленным женским лицам, были либо журналисты, либо целители. По большому счету мне было абсолютно все равно.