Академия Космического Флота: Дежурные

Селена Сирена

Когда Дени собиралась на спутник Пикса, я подумала, что она берёт с собой слишком много одежды, но, как оказалось, я была не права. По сравнению с тем, сколько мне выдали, цваргиня плотно утрамбовала в походный рюкзак лишь самый минимум.

Я распаковывала и раскладывала вещи в новой спальне — не без помощи Хальгарда мне всё-таки удалось опустить вторую стену и отгородить собственную комнату — и ощущала себя так, будто разворачиваю подарки ко дню рождения. Всё новенькое и свеженькое, в одноразовой упаковке, ни одной потёртости даже на электронике, ничего напоминающего товар из секонд-хенда. Я и вообразить не могла, сколько стоит вот так экипировать всего лишь одного кадета. А сколько денег они вкладывают в образование?

Да уж, теперь становилось куда как яснее, почему Космофлот прекратил наборы на Захране. При таких вложениях, конечно, Академии выгодно брать только лучших из лучших.

Как оказалось, самым сложным было не влиться в группу первокурсников, у которой уже как две недели начались занятия, и нагнать уроки по нескольким дисциплинам, а объяснить маме, что я всё-таки поступила в Академию Космофлота. Мама плакала и уговаривала вернуться на Захран; вбила себе в голову, что мне здесь плохо и меня чуть ли не удерживают силой; попыталась взять слово, что я ни в коем случае не буду общаться с «ужасными кровопийцами», и наконец, спустя месяц, когда я ей отправила всю первую стипендию до последнего кредита, успокоилась.

Львиную долю времени составили еженедельные походы в медблок, которые мне буквально вменили в обязанности. Док Адам Бланк каждые семь дней делал заборы крови, корректировал меню и требовал… есть больше. Честно говоря, если вначале еда в Космофлоте мне очень нравилась и я приходила в восторг, что в столовой нет лимита по объёму съеденного на кадета, то уже к концу шестой недели впихивала сырники и куриные грудки в себя с трудом. Ну не привыкла я столько есть!

— Вам надо лучше питаться, Кристина, и особенно налегать на кальций и белок. Вы же хотите стать полноценным кадетом, я правильно понял? Я вас с текущим цыплячьим весом и хрупкостью костей даже на общие тренировки допустить не могу. Вашему организму нужен строительный материал… — зудел Адам всякий раз, когда я вставала на платформу-весы и она показывала удручающе малое количество мышечной и костной массы в организме.

Умом я понимала, что надо есть лучше, но, когда двадцать три года привычная порция составляла минимум втрое килокалорий меньше, да и имела синтетическую основу, перестроиться на объёмные завтраки, обеды и ужины оказалось сложно. Желудок отказывался переваривать такое количество пищи.

С новой группой я почти не общалась — было элементарно некогда. Всё время я или училась на парах, или делала домашние задания, или общалась с братьями, которые названивали буквально по кругу.

— А что ты ела сегодня? Мясо? Не заменитель? А как ты поняла, что оно настоящее? И что, вот прямо пластиком совсем-совсем не пахнет? — выспрашивал недоверчивый Руслан и завистливо вздыхал. Я дала себе слово, что когда-нибудь угощу его настоящим сочным стейком.

— Крисси, мне мама новый планшет купила, я на него уже установила азбуку и выучила первые буквы! — хвасталась Иришка. Из продуктов в столовой Академии она лишь однажды уточнила про мороженое и, узнав, что его здесь не бывает, выдала вердикт: «М-да, дурацкое училище ты себе выбрала».

— Я выиграл в окружном турнире, целых тридцать кредитов, представляешь?! — радостно сообщал Лёва и тут же предлагал: — А давай партию онлайн по инфосетке? Есть у тебя свободные полчасика?

Полчасика, как правило, не было, но отказать единственному брату с инвалидностью я не могла. Близнецы, слава Вселенной, почти не звонили, так как иначе бы у меня начались действительно серьезные проблемы с успеваемостью в Академии: эти оболтусы если начинали трепаться, то могли часами провисеть на линии. А мне надо было учиться, чтобы получить стипендию.

На первом курсе у кадетов в обязательных предметах значились биология и психология рас Федерации, базовая астрофизика, астрономия и звёздные карты, черчение и основы навигации в космосе, высшая математика, экономика, социология.

Четыре пары в неделю у первокурсников в расписании стояла физическая подготовка, но меня на неё не пускали. Вместо этих пар я ходила на факультативный межгалактический язык, чтобы говорить на нём как на родном, а также выбрала ещё дополнительный — цваргский. Не знаю, почему именно цваргский, можно было в принципе любой, но после рассказа леди Дениз Деро о том, как устроены мужчины её расы, мне почему-то захотелось говорить на её языке. Да и Ивес Ир’сан сыграл не последнюю роль в этом выборе: я рассудила, что раз уж он теперь мой наставник, то неплохо было бы понимать его лучше. А что, как не язык, формирует понимание менталитета расы?

Одногруппники оказались милыми, но точек соприкосновения с ними я не нашла. Казалось бы, не такая уж и большая разница в возрасте — всего пара лет — но ощущалось это целой пропастью. Часть группы поступила в Академию потому, что в Космофлоте служили отец, дядя или брат; кто-то перевёлся сюда из высшего учебного заведения на родной планете, так как Академия считалась куда более престижным местом образования. Кто-то из баловства: когда ещё доведётся пожить в открытом космосе и просыпаться с видом на звёзды? Несколько кадетов в группе видели в поступлении возможность вырваться из-под родительской гиперопеки, а сосед по парте — тихий и скромный голубокожий миттар с забавно топорщащимися жабрами — хотел найти друзей среди других рас. Он предложил сесть рядом с ним в первую очередь именно потому, что я являлась человеком, да ещё и с редким цветом волос.

Первокурсники в группе и на всём потоке казались мне такими же непутёвыми детьми, как Жора и Толик, которые абсолютно не ценили то, что имели. Ни одному из них не пришлось обманом и хитростью поступать в Академию, всем предложение было сделано на официальном уровне, да и время на подготовку на их родине давалось качественное, а не как у меня — урывками между сном, работой кассиром и уходом за семьей. И все они смотрели на меня немножко свысока, мол, вот же глупенькая захухря, не смогла поступить ни в двадцать один, ни в двадцать два…

Лишь однажды сокурсницы проявили искренний интерес, да и тот, как выяснилось, носил исключительно прагматичный характер: в тот день стайка наших девушек впервые увидела меня в компании лейтенанта Раадши-Харта и умоляла с ним познакомить. А я… отказалась. Просто потому, что сочла, что если Хэлу надо, то он сам подойдёт и заговорит с любой девушкой, которая ему понравится. Хальгард явно не из стеснительных.

Да и в принципе я считала, что пол не должен влиять на отношения. Какая разница, девушка ты или парень? Кто сказал, что первый шаг обязательно должен делать мужчина? Что за ерунда? Нравится человек, тьфу, ларк… ну так иди и познакомься! Если всё время просиживать штаны в ожидании того, что некто прочтёт твои мысли и сделает что-то за тебя — так можно и всю жизнь оставаться на обочине. В ожидании чуда. А если кто-то нравится, но «я хочу, чтобы он при всех бегал за мной и совершал красивые жесты», то это какое-то неправильное «нравится». Детское, что ли.

С Хэлом мы сталкивались в коридорах и столовой всякий раз случайно, не планируя встречи, но абсолютно каждое наше столкновение он искренне радовался и останавливался, чтобы переброситься парой фраз и спросить, как дела, даже если куда-то спешил. Несмотря на предупреждение Дени держаться от ларков подальше, Хальгард мне импонировал. Да, от него всегда на двести двадцать вольт шарашило аурой обаяния — улыбки, жесты, наклоны головы — но при всём при этом общаться с Хэлом оказалось действительно легко. То ли он как старший брат в многодетной семье хорошо меня понимал, то ли всё ещё чувствовал вину за мои травмы в шахте, то ли дело было ещё и в том, что я проживала в каюте единственной в их группе девушки — не знаю, но у нас всегда оказывались общие темы для обсуждения.