Академия магических искусств. Наследница.ч.2
Шрифт:
– Ольгерд, - простонала Генри, опускаясь в соседнее кресло, - мне нужна твоя помощь. Сегодня Франц получил новое назначение в министерстве, и будет заниматься инспектированием военных округов империи.
– Прекрасная карьера, я поздравляю его. А чем ты недовольна, сестра?
– Ольгерд, я рассчитывала, что Франц будет служить в министерстве, и мы будем жить в столице. Однако он считает, что я должна сопровождать его в поездках и не желает оставлять меня одну здесь, - истерично начала она, - я прошу, походатайствуй, чтобы Франца оставили в столице.
–
– сухо поинтересовался Ольгерд, - это почему я должен вмешиваться и перекраивать жизнь взрослого мужчины, боевого мага. Нет в столице Франца и тебе здесь делать нечего, собрала вещи и вместе с супругом по гарнизонам. С тебя не убудет, хоть жизнь увидишь, настоящую, которая идет своим чередом за пределами столицы и родового замка Тримееров.
– Ольгерд, - взвизгнула Генри, - я не желаю кататься за мужем по гарнизонам. Я хочу жить в столице, посещать балы, театры, носить красивые платья и драгоценности. Меня готовили к этому.
– Генри, ты замуж, зачем выходила?
– лениво поинтересовался брат, - а брачные клятвы свои помнишь, нет? Какая у тебя память плохая, однако.
– Нет, я не желаю уезжать из столицы, понимаешь, не желаю, - истерила Генри, - он тоже приносил брачные клятвы. Клялся мне в любви и что, где она его любовь?
– Сестра, а как ты понимаешь любовь?
– все также лениво допрашивал Тримеер.
– Любовь, - Генри судорожно всхлипнула, - любовь - это когда идешь на уступки любимой и все делаешь ради ее счастья, исполняешь маленькие желания...
– Неужели, - ухмыльнулся брат, - а ты готова идти на уступки мужу? Исполнять его желания? И вообще, дорогая сестра, ты столько лет живешь на свете, и не поняла самого главного. Для мужчины самое важное место в жизни занимает - дело, которому он служит, а вот любовь потом, она не первостепенна. Это для женщины, любовь - самое главное, и это правильно. Вынашивает и рожает детей, а потом воспитывает, именно она. И потому, сестренка, неразумно прицеплять мужа к юбке и требовать исполнения всех своих прихотей.
– Ах, так вы сговорились с ним, да? Я когда потребовала ответа, Франц мне вообще заявил, что если бы Видана Берг согласилась выйти за него замуж, то без пререканий отправилась бы за ним, хоть на край света, а я еще истерики устраиваю.
– Разозлившаяся Генри не могла остановиться.
– По какому праву, мне ставят в пример, твою незаконнорожденную дочь?
– Ты все сказала?
– неожиданно ледяным голосом уточнил брат, - не смей даже в разговорах касаться Виданы. Уже поздно, леди Амбрелиаз, тебе пора отправляться домой и собираться в дорогу. А в качестве примера, папа стал мать оставлять в замке только перед твоим рождением, а до этого она везде сопровождала его, если ты не в курсе. Альбер вкусил по полной жизни в гарнизонах нашей империи и ничего, не жалуется. А я вообще первые восемь лет своей жизни рос без них, в деревне. Так что, сестра, спокойной ночи и легкой дороги, вместе с мужем.
– Поздней ночи, - поприветствовал он входящего в гостиную
И не обращая внимания на всхлипывания сестры, углубился в документ. Амбрелиазы покинули гостиную, я заметила благодарный взгляд, брошенный Францем на Ольгерда, но тот никак не отреагировал. Наступила тишина. Тримеер вернул мне настоящий вид и притянув к себе, обнял.
– Она ведь поедет с мужем?
– тихо уточнила я.
– Конечно, как миленькая. Будет злиться, ныть, но привыкнет. Франца слезами не уломаешь, перевоспитает жену, потихоньку, - усмехнулся Ольгерд, - Родная моя, уже поздно. Тебе пора спать, день сегодня был непростой и наполнен важными событиями. Пойдем, провожу тебя в комнату и ложись.
Приняв душ и вытягиваясь в постели, я поняла, как же действительно устала за прошедший день. Ну, ничего, высплюсь, а завтра задам все странные вопросы, появившиеся в моей голове.
* * *
Глухая полночь, я резко открывала глаза, в комнате бесшумно появился гость. Высокий, с резкими чертами лица, в черных одеждах, среднего возраста и только глаза, глаза кричали о том, что он древний, как история нашей империи. Я боюсь даже пошевелиться и молча, наблюдаю за тем, как он опускается на стул, буквально в метре от меня и усмехается. И сейчас я понимаю, он и рад бы приблизиться, но кольцо, надетое на мой левый безымянный пальчик, не позволяет ему сделать это.
– Ну и как, Видания, дочь Артиваль, внучка Уны, тебе понравилось принимать решения и обрекать на смерть? Вижу, ты не светишься от счастья, но поверь, моя юная красавица, аппетит приходит во время трапезы. Тебе еще не раз придется сделать это, и ты войдешь во вкус. И однажды ты постучишься в ворота моего замка, и они распахнутся перед тобой и позволят преклонить передо мной колени.
– Что тебе здесь нужно, Игнатиус?
– вырывается у меня и приподнявшись, я сажусь, прижавшись спиной к стене и обняв колени, - кто позволил тебе появиться здесь?
– Зови меня просто, Повелитель, - небрежно предложил он, - и может быть, я закрою глаза на твои выходки, которые как комариные укусы, надоедают мне и вынуждают отвлекаться от серьезных дел.
– Нет, ты Игнатиус, черный колдун и нет тебе иного имени, - сердечко бьется быстрее, чем нужно, но ледяное спокойствие, дар рода Тримееров расползается в душе, отключая ненужные эмоции.
– Ты забыла, малышка Видания, - насмехается гость, а черты его лица становятся все резче и чернее, - как я расправляюсь с теми, кто не желает склонить передо мной голову? Но, я не убью тебя, как Артиваль, тогда на кладбище. Нет, это слишком легкая смерть для такой как ты. А знаешь, я даже рад, что ты не императорская дочь, а наследница рода. Тем ценнее будет победа, я получу большее наслаждение, поставив на колени тебя. Чем какую-нибудь трясущуюся, заплаканную девчонку, которая, только узрев меня, упадет в обморок.