Академия магического права. Брюнетка в защите

Жильцова Наталья Сергеевна

– А сейчас хочу! Мне нравится учиться! Это правда, папа! – Я вновь жалобно посмотрела на него.

– Ваша дочь повзрослела и взялась за ум, – тут же добавила ректор. – Если раньше успеваемость Кары оставляла желать лучшего, то сейчас она, без преувеличения, одна из лучших. Думаю, девочке надо дать шанс.

В который раз вознеся мысленную благодарность за нежданное заступничество, я продолжила умолять родителя взглядом. Ссориться с папой совершенно не хотелось, но и покидать академию я не намеревалась.

– Обещаю, буду вести себя

благоразумно, заниматься учебой и только учебой! – торжественно поклялась я.

– Где-то я это уже слышал, – проворчал отец.

Не сердито, а лишь с какой-то усталостью. И стало понятно – он почти сдался.

– Прости, – пролепетала я. – Это было в последний раз. Честно.

Секунда-другая молчания, и родитель с тяжелым вздохом нехотя сказал:

– Хорошо. Но не приведи Создатель, я услышу еще хоть одну жалобу, Кара. Хоть одну, по любому поводу. В тот же день ноги твоей в академии не будет.

– Спасибо, папочка! – счастливо взвизгнула я, чувствуя, как с души словно камень свалился от облегчения.

– Вот и замечательно! – пропела госпожа Трингрос. – А теперь не могли бы вы уделить мне немного внимания, ваша честь?

Отец утвердительно кивнул, а я преисполнилась любопытства, гадая, что же такого важного она хотела сообщить.

На миг даже мелькнула мысль о том, чтобы потихоньку проследовать за ними и подслушать разговор. Мало ли, дар помог бы? Но, памятуя об угрозе отца, я все же осталась в комнате. Тем более что организм настойчиво требовал отдыха.

В сон я провалилась, едва голова коснулась подушки.

Несмотря на выходной день, утро началось рано. Проснулась я сама от беспокойства о самочувствии подруг, которых из-за спора с отцом так вчера и не навестила. Сегодня это упущение необходимо было исправить.

Собиралась нервно и быстро – слишком уж не терпелось поскорее увидеть девчонок. Даже прической пожертвовала, просто стянув темные локоны в тугой хвост. И, как оказалось, торопилась не я одна. Сборы прервал резкий стук в дверь и влетевший через секунду Сайрус.

Короткие рыжевато-каштановые волосы оборотня были взъерошены, янтарные глаза взбудораженно горели, а рубашка небрежно выглядывала из-под кожанки, не заправленная в брюки. В общем, сразу видно – парень спешил.

– Кара, я в больницу. Ты со мной? – выпалил он.

– Естественно. – Я тут же надела тонкое шерстяное пальто, демонстрируя полную готовность.

Подцепив меня под руку, Сайрус тут же помчался на выход. До стоянки, где находился его флайвер, добрались в мгновение ока, и вскоре парень уверенно направил машину в коридор полетов.

«С ними все должно быть хорошо. Хорошо!» – словно заклинание повторяла я про себя, наблюдая за приближающимися строениями больничного корпуса Академии Врачевания.

Припарковав флайвер у длинного шестиэтажного строения из светло-серого камня, мы спешно зашли внутрь. Сразу при входе, в просторном сером холле располагалась высокая стойка информации, за которой

сидела пожилая дама.

– Чем могу помочь, молодые люди? – завидев нас, поинтересовалась она.

– Мы бы хотели навестить друзей. Они вчера поступили. Николетта Мэркс и Лилиан Лоуд, – выпалил Сай и с нетерпением подался вперед, глядя, как работница больницы считывает с экрана визариума данные о девушках.

Да и я от напряжения губу закусила. Вот сейчас…

– Боюсь, у вас ничего не получится, – чуть нахмурившись, ответила женщина.

Сердце ухнуло вниз. Неужели с девочками случилось что-то страшное?!

– Почему? – хрипло спросил Сайрус, сжимая стойку так, что костяшки пальцев побелели.

– Посещение этих больных возможно только с личного разрешения господина Старшего следователя. Палаты, в которых лежат ваши друзья, охраняются, так что пройти к ним невозможно.

Мы с Саем обменялись полными разочарования взглядами.

– Но мы хотя бы можем узнать, как их самочувствие? – Я умоляюще посмотрела на женщину.

– Состояние стабильное, – коротко ответила та. – Больше ничего сказать не могу.

Дама выразительно перевела взгляд на визариум, показывая, что разговор завершен. А мы с Сайрусом развернулись и, выйдя из здания, уныло побрели к стоянке.

– И как это «стабильное состояние» понимать? – пробормотала я. – Стабильно хорошо или стабильно плохо?

– Сплюнь, – нервно буркнул Сай. – Надо верить в хорошее. Все равно без доступа не узнаем.

– А доступ у Андре Травесси… – Я выразительно поежилась и нырнула в флайвер.

– Соваться сейчас к Травесси – самоубийство, – мрачно констатировал Сайрус, усаживаясь на место водителя и поднимая машину в воздух. – После срыва операции он нас даже слушать не станет.

– Это точно, – уныло согласилась я, разглядывая однообразный пейзаж за окном.

– Но что-то надо придумать, – стукнув рукой по рулю, с раздражением произнес Сай. – Да, я виноват, но это не повод лишать нас возможности повидать больных друзей. Девчонки там совсем одни, а нас не пускают и пару минут пообщаться. Может, с отцом поговоришь?

– Не вариант, – я вздохнула. – Он помогать не станет. Несколько часов назад папа вообще жаждал забрать меня из академии.

– Что? – изумился Сайрус. – Как забрать? Надеюсь, он передумал?

– Передумал, но у меня последнее предупреждение. Еще одна ошибка, и я навеки заперта в поместье. – Я вздрогнула от безрадостной перспективы.

– Прости, что подставил, – глухо произнес парень. – Травесси и Брок правы, я паршивый следователь. Все испортил, еще и вас подверг опасности…

– Глупости! – перебила я. – Мы не безвольные манекены, чтобы нами можно было управлять. Каждая из нас осознавала, на что идет. Так что прекрати это самобичевание. Тем более, формально всех втянула в неприятности именно я, когда пересказала разговор, не предназначавшийся для чужих ушей. Решения мы принимали вместе, всем и расплачиваться.