Академия Магии или Я Тебя Никому Не Отдам
Шрифт:
Желанием было разорвать говорившего на множество частей, но его спас хозяин той самой таверны. Почувствовал запах и скрылся по этому следу. Когда я нашел мужчину, а тот узнал меня, то уже было поздно. На расправу я был скор. В харчевне обошел несколько коморок и нашел вещи своей адептки, забрал и последнее, что увидел в окне перехода, это, как таверна Жнеца полыхала ярко красным пламенем, погребая останки своего хозяина.
Вернувшись во дворец, узнал, что меня искал король и отправился к нему.
– Проблемы будут после твоей уборки?
– поинтересовался монарх.
– Нет.
– Хорошо. Ян, я
– Слушаю.
– Я не буду ни о чем спрашивать и долго ходить вокруг да около. Сегодня на рассвете я посетил дом Эйнара Снилса.
– Зачем?
– Меня встревожило вчерашнее твое появление, и, сказать честно, отношение к этой девочке тоже не осталось для меня тайной. Именно с этим вопросом я обратился к дочери Эйнара.
– И что тебе поведала милейшая Танира, - уже догадываясь, поинтересовался я. Вчера, сидя на своей постели и держа Элен на руках, я многое обдумал. Выводы не утешительные.
– Она твоя избранная, Ян. Танира не стала рассказывать всего, то поведала, что видит тебя на алтаре Мрака, в цветах черной лилии, а над тобой склоняется Элена в красном платье. Ты знаешь, что это за ритуал. И ты знаешь, при каких обстоятельствах чернеют лилии.
Да, это мне было известно. Я и отец знали это, как правители государства дроу. Это брачный обряд. Обряд, связывающий дроу, и, в моей случае спутницу, другой расы. Обряд, в котором участвует сам Мрак. Он свяжет нас узами брака и подарит Элен долгие годы жизни. Но помимо всего прочего, на алтаре возлагают белые лилии и по прошествии обряда, если они чернеют, значит, мы друг другу являемся избранными. Единственными. Обряд древний. Последний такой проводился, когда только отцу исполнилось пятьдесят. Меня на тот момент даже в планах не было.
– Отец, это невозможно. Моя татуировка, дала бы зна...
– я замолчал. То жжение на вступительной речи ректора. И у нее какой-то рисунок есть.
– К тому же, - не замечая моего ошарашенного взгляда, продолжил отец.
– ты смог частично трансформироваться, а ты сам знаешь, что такое доступно только пятисотлетнему дроу. И, наконец, скажи, не мне, а себе, какое ты желание испытываешь, когда она находится рядом?
Такое, что отказывают мозги, вспомнился мне случай в ее комнате в женском общежитии. Я сидел напротив отца, будто пыльным мешком по голове битый несколько раз. Не может быть. Нет, я предполагал, что девушка очень сильно мне нравиться. Я смотрел на ее хрупкую фигурку и не мог насмотреться, не мог надышаться запахом земляники от ее волос. Тогда, в таверне, когда услышал ее хрип из комнаты и обернулся во вторую ипостась, мелькнула мысль, что боли при обращении нет, но тут же выкинул из головы. Избранная. Я тут же насторожился.
– Нет, София, она...
– Тебе уже говорили, что твоя София, не более, чем пустышка. Танира сказала, что эта... женщина, сыграет какую то важную роль в твоей жизни, но до единственной ей, как мне до учителя танцев.
Несмотря на всю ситуацию, я расхохотался. Не любовь отца к танцам знает весь дворец, если не все королевство.
– Хорошо, давай не будем спешить. Пускай все идет своим чередом. Я буду работать преподавателем в Академии, и она по-прежнему числится моей адепткой. А ты, ни в коем случае, я повторяю, отец, ни в коем случае, - видя мечтательную улыбку у него на лице, уточнил
– Не больно то и хотелось, пробурчал король, и я немного успокоился.
И сейчас, почти таская за собой девушку по оранжерее, я со злостью косился на отца. Тот делал вид, что ничего не замечает и в ускоренном ритме рассказывал моей адептке про цветы, мимо которых мы пробегали. Точнее, пробегала Элена, а я просто был в бешенстве и быстро шел. В общем, прогулкой это все назвать было трудно.
– Касьян, - тихий голос заставил меня резко затормозить, от чего охрана, шедшая позади короля, почти, ткнулась ему в спину носами.
– Что, Эль?
– повернулся я к ней.
– Я могу вам сказать пару слов наедине?
– Тебе.
– Простите... прости, тебе.
– Я кивнул и мы отошли к колоне, для надежности окружил нас пологом тишины, чтоб всякие монаршие не подслушивали.
– Касьян, у тебя какие то дела? Я тебя отвлекаю?
– С чего ты взяла?
– удивился я.
– Ты так бежишь, что мне показалось...
– Прости, Эль. Нужно было сразу сказать. Я никуда не спешу и дел у меня нет. Лучик мой, я буду идти медленнее, а этот жук пускай дальше рассказывает истории про цветочки.
– и уже повернувшись к королю и снимая полог, громко сказал.
– Отец, у тебя не получиться снять мои сети. Даже не пытайся.
– Противный мальчишка, - сказал тот и, отвернувшись от нас, стал рассматривать какую-то лиану, нежно розового цвета.
Элена стояла и улыбалась, глядя на нас. Я сжал ее пальчики и поднес к губам. Поцеловал, от чего моя принцесса смутилась и потупила глазки. Прелесть.
– Пойдем?
– спросил я и девушка кивнула.
Еще около часа мы бродили по всей этой растительности. Я не очень любил нашу оранжерею, но стояла она только потому, что ее создавала мама. После ее смерти папа сохранил это место в том же состоянии и часто приходил сюда. Нанял лучших садовников и флористов и проверял их работу лично. Даже бывало, подавшись ностальгии, поливал какие-то кустики, самолично.
После, король повел нас на нижнюю веранду. Нижней она была, так как находилась в большом овраге, созданным матушкой-природой. С двух сторон были каменные нагромождения, покрытые мхом, а между ними бежала речушка, на берегу которой и стояла небольшая беседка, со всех сторон окруженная деревьями черешни. Чуть поодаль, находилось небольшое озеро, которое создавали уже люди, точнее нелюди, а еще точнее дроу. В этом озере плавали лебеди. Белые и черные. Эту красоту оценил даже я, когда лет сто назад первый раз попал сюда. С тех пор ничего не изменилось.
– Какая красота, - заворожено прошептала моя адептка.
Я улыбнулся, глядя на нее, а отец умиленно вздохнул. Не исправим.
Элен повернула ко мне голову и широко улыбнуласьЮ такую же улыбку подарила и королю.
– Спасибо вам огромное. Я никогда не видела ничего подобного. Такая красота. Это восхитительно.
А я смотрел на нее и подписывался под каждым ее словом, думал только не об этом месте, а об этой девушки. Отец прав, то, что чувствовал я сейчас к ней, дарило что-то небывалое в душе. У меня вырастали крылья, и хотелось, обняв ими Элену, унести куда-нибудь далеко-далеко и всегда находиться рядом.