Академия магии Троян
Шрифт:
Ректор держит свое слово. Его клятва защищать меня не пустая, а реальная. Как часто ему приходится выстаивать меня перед департаментом? Ведь Эмириц Бучер не в первый раз слышит обо мне.
— Бригида, — тихо зовет Фойхт. — Пора.
Медленно поднимаю голову и мой мир пропадает. Я смотрю в его серо-синие глаза и предельно ясно осознаю — это проигрыш.
Во мне не просто теплятся какие-то чувства; они есть; они существуют — слишком сильные и бушующие. Бунтующие желания требуют подойти к нему ближе, затем обнять его, а после прикоснуться к его губам.
Я встаю и шатаясь
Он думает, что я волнуюсь, — проскальзывает мысль, а за ней другая. — Знали бы вы, ректор, что причина моего волнения не Эмириц Бучер, а вы. Я боюсь, что если откроюсь, то вы не поймете, а еще хуже осмеете мои чувства.
— Спасибо, — хриплю я и выпрямив спину захожу в кабинет.
— Здравствуй, Бригида Вайсс, — начинает без предисловий Эмириц и откидывается в кресле. — Мы с тобой видимся впервые, но знаю я о тебе многое. Наш общий друг, — кивает в сторону ректора. — Беспокоиться о тебе. Да ты садись.
Усаживаюсь напротив него и замираю. Мои руки продолжают стягивать наручники, но я даже не пытаюсь напомнить об этом представителю безопасности. Он медленно просматривает записи и бумаги и его брови периодически то поднимаются, то опускаются.
— Эмириц, сними уже с ее рук поводок, — подсказывает Фойхт, продолжая стоять за моей спиной.
— Ах, да, — словно со смущенной улыбкой отвечает Бучер и взмахивает рукой, чтобы освободить меня. — Я поговорил со всеми свидетелями. Их было достаточно, но могу с уверенностью сказать, что ты не нападала. Что вообще-то нужно передать дело полицаем, чтобы они арестовали Мариаса за насилие над Лалеей Бриллюэн. Но как раз в этом деле есть только слова водницы, а доказательств никаких. Одни только слова. Хотя ему выпишут наказание за использования зелья забвения и подчинения. А ты умудрилась спасти подругу и при этом ни разу не ударить обидчика. Это сделал королевский сын, который не отпирается от своих действий. Более того, он поддерживает твои действия и пообещал поддержать меня в департаменте в случае твоего оправдания. Это утешает, потому что слишком многие хотят твоего оправдания. Но….
Он неловко замолкает и не торопиться смотреть на меня.
— Но я земляной маг, который использовал магию без разрешения, — понимающе отвечаю я вместо Эмирица, и он кивает. — Вы обязаны меня наказать в назидание другим земляным.
— Верно, Бригида. Но тут один человек выдвинул идею твоего наказания. Для тебя это наверное даже прозвучит странно. Ты отправляешься в подчинение Ноару Фойхту. Теперь он будет отвечать за твою жизнь. Если ты снова нарушишь закон, то у него есть полное право линчевать тебя на месте без суда. Тебе выдадут разрешение на магию, но ее тебе можно будут использовать только против врага. Понятно?
— Да-а.
— На этом мои дела окончены, — радостно встает Эмириц и пожимает руку Фойхту. — Мне пора домой.
Пару взмахов Бучера создают портал с голубыми бликами, в котором он тут же исчезает. Теперь в кабинете остаемся только мы — я и он.
— Ректор, спасибо вам за мое спасение.
— Ты слишком
— Хорошо, я поблагодарю и его, — киваю я и встаю. — Это значит на год я становлюсь смертником. Без вашего разрешения, мне многое запрещено. Мне даже семье запрещено писать. Узнайте, пожалуйста, у Иделлы как они.
— Твоя семья в порядке, — обходит стол Фойхт и садится на кресло. — Я отправил их в свое поместье. Там нужен земляной маг, а твой брат показал неплохие результаты. Сначала ему поможет твоя мать. Но они живут под крышей, в тепле, с едой и в безопасности. С ними все будет хорошо. Я обещаю.
Неожиданно я слышу, как из меня вырывается всхлип. Всматриваюсь в благородное лицо ректора и четко понимаю — не могу по-другому. Не успеваю обдумать свои действия, когда быстро обегаю его стол, наклоняюсь и целую в небритую щеку. Так близко к губам, но все же не в губы.
В последний раз шепчу слова благодарности и убегаю из кабинета.
Счастливые слезы медленно стекают по щекам, а мне даже стирать их не охота. Хочется остановиться и закричать на всю академию, чтобы все могли услышать о моем счастье.
Я выхожу из главного здания и выхожу в парк. Меня не смущает ни вечерняя прохлада, ни отсутствие куртки. Меня греет любовь и благодарность к одному мужчине, который делает меня счастливой даже не зная об этом.
— Бригида, — чужой голос врывается в кокон счастья, и я оглядываюсь. Дерик спешит ко мне, а его взгляд до сих пор безумен. Он останавливается рядом со мной, почти касаясь. — Можем поговорить?
Обнимаю себя и киваю. Почему-то испытываю стыд, когда думаю о том, что он мог стать свидетелем моего счастья. Но Дерик не замечает моего состояния. Его беспокоит что-то другое.
— Почему ты так со мной? — неожиданно резко спрашивает он и подходит еще ближе. — Чем я заслужил такое отношение. Словно я участвовал в травле. Словно я был пособником. Но ведь это не так. Я прослежу, чтобы Вринеша наказали. Но ты… ведь не изменишь своего отношения ко мне. Ведь так?
— Мое отношение, — со злостью ахаю я. — О чем ты, Дерик? Хочешь, чтобы я снова могла тебе верить. Но когда такое было?
— На первом курсе, — вспоминает он. — Первый семестр. Ты улыбалась мне. Отвечала мне. Мы даже с тобой пару раз самостоятельно занимались, но потом все изменилась. Ты стала строже. Ты ведь верила мне?
Дерик мягко касается моих ладоней, но я стремительно их вырываю.
— И чуть не лишилась головы из-за этого, — рычу я и отхожу.
Я подхожу к ближайшему фонтану, обнажаю шею, приспустив воротник водолазки, и смочив рукав провожу по коже. Мазь с легкостью смывается, и срывает все наши маски.
— На, — кричу я. — Смотри на мой символ веры. Веры огневику, который на первом семестре отнесся ко мне хорошо. Когда я испытала надежду, что есть шанс изменить мир без войны. Но затем он присылает мне записку с просьбой встретиться и с местом, куда я должна прийти.