Академия Марбадон. Абсолютное Зло
Шрифт:
Глава 30
«Бум!»
«Крах!»
Погоня набирала обороты. Я петляла в каменистом лабиринте, не зная дороги. Сколько бы поворотов не преодолевала, казалось, сумасшедшая ламия вот-вот появится за спиной.
Паника нарастала. Спустя неведомое мне количество часов беготни, дыхание утяжелилось, начали возникать первые признаки усталости. Внезапно ногу свело острой судорогой!
— Оуч! — случайный вскрик, видимо, долетел до змеюки, потому что почти сразу же неподалеку от себя я услышала восторженный крик этой полоумной барышни.
— Хааа! Беги, беги, рогатая
Желание выкрикнуть ей в ответ «не дождешься!» так и осталось лишь таковым. Подсказывать свое местоположение гонящейся за тобой психопатке — чистой воды самоубийство. Ну или добровольное поднятие белого флага с готовностью положить головушку на плаху палача. А жизнь я любила и сдаваться так просто не собиралась!
Стиснув зубы, я запрыгала на здоровой ноге в очередной проем. Всегда повторяю, что мне везет, как утопленнице. Вот и на этот раз «удача» не подвела.
Зацепив носком стопы за высунувшегося, очень вовремя, из своей норки сторка[i], я полетела вперед. Мое второе дыхание выбила встреченная стена.
Вместе с обалдевшим и, кажется, потерявшим сознание, таким же «везучим» животным, как и я, влетела в тупик и снесла его ко всем чертям, Марбадаринам и Богам!
Упав в новый проем, знатно приласкалась лицом о мраморные плиты. «Стоп! Мрамор?» — крехтя, как старушка-уборщица из нашего МВД-шного морга, приподнялась на четвереньки.
«Шух!»
Словно по мановению невидимой волшебной палочки вспыхнули магические сферы! Тьма отступила.
Я очутилась на краю широкой залы.
Дизайн представлял из себя нечто готическое, в духе средневековых соборов, точнее, конкретного храма. Я про тот, из костей и черепов людей, что в Испании. Кто был — понимает. А кто не был — не рекомендую.
По периметру возвышались стрельчатые арки со скульптурами неизвестных мне существ всевозможных рас. Потолок украшали потрясающие, многоцветьем искусно выполненные, витражи. Через них играючи проходил свет, вдыхая в изображения жизнь.
Повсюду кто-то умирал, либо находился в процессе схватки. Персонажи витражей застыли в безмолвии. Но мне чудилось, словно в каждом из них сохранилась душа. Чем дольше я смотрела, тем отчетливее слышала голоса скорби, крики отчаяния, мольбы к Богам о прекращении этого безумства.
Напротив меня парила огромная картина: под затянутым черными тучами небом, на безжизненном холме, сгорбленный тяготами войны и обдуваемый жестокими ветрами приближающейся битвы, склонив голову, стоял старик. В руке седой, весь в шрамах, таурен до крови сжимал двухметровый обломок топора. Под холмом — там, где ранее цвел зеленый луг — ему навстречу бежал испуганный малыш-вервульф, а за ним, освещенная росчерком молнии, мчалась слепая стрела.
По бокам от этой душещипательной истории развернулись не менее трагичные события: крылатый Архидемон скрестил копье с закованным в латы дварфом, чуть поодаль белокурая ламия проливала слезы над падшим эльфом.
Делаю шаг вперёд и оборачиваюсь.
Надо мной темноокая, темноволосая, в агатовом платье, словно сотканная из самой ночи вампирша прикрывает грудью арахнида от летящего ятагана. В спешке девушка
Вынырнув из страшных видений, я почувствовала, как по моим щекам бегут слезы. Провела рукой. Действительно.
— Не подходи, дитя, — голос разнесся по зале.
Внезапно из всех скульптур стали выходить фантомы. Длинноухая гоблинша с увесистым бубном наперевес, красавец-эльф с луком за спиной, мрачный вампир, поджарый вервульф. Они все появлялись и появлялись. Казалось, им нет конца.
— Как много рас! — воскликнула в восхищении я.
— Было, детя, — ответил все тот же голос, и я поняла, что говорил со мной обладатель густой косы цвета пшена и лазурных глаз — тот самый эльф.
— Но куда пропали другие? Война не могла унести целые расы в небытие…
— Не могла, ты права. Видишь в центре зала отдельную статую?
Я обратила на нее внимание сразу, как зашла. Не заметить мог только разве что слепой. Размером скульптура была примерно с боинг.
Скованный цепями дракон отплясывал когтистыми лапами на телах поверженных им существ. Складывалось впечатление, будто страдания других веселили его. Сложно сказать, почему, но я была уверена в своих ощущениях.
Острозубая пасть, выдыхающая пламя, рептилоидные зрачки хищных глаз, растущие из лопаток гигантские крылья с дырами по площади, шиповидные наросты вдоль всего хребта, перерастающие в опасное оружие на конце длинного хвоста.
«Удивительно реалистичное изображение этого мифологического существа!»
— Когда-то его звали Флемин, — словно услышав мои мысли, печально произнес эльф. — Двадцать пять тысяч лет назад в Марбадаре жили сотни различных рас и их подвидов, включая драконов. В год, когда мир поглотила никем не жданная война, в Империи Даронея правил мой добрый и слишком наивный друг, — эльф указал на один из витражей.
На ветви ифалии[ii] с закрытыми глазами и яркой улыбкой на лице лежал молодой мужчина. Витые рога устремлялись к затылку. Они огибали голову наподобие обруча. Среди серебристых коротких волос проглядывали лиловые лепестки. На груди у драконида лежала распахнутая книга.
— Он такой… волшебный? — прошептала я. Некоторые окружающие духи понятливо заулыбались.
— У него такой же врожденный талант, как и у тебя, Высшая Суккуба, — фыркнул, а затем чихнул вервульф.
— От мамы унаследовал? И почему Вы меня Высшей Суккубой называете? Неужели?
— От бабки, но не суть. Слушай Лоралиэля дальше и все поймешь.
«Значит, так величают моего рассказчика?» — и вновь все внимание на эльфа.
— Император Флемин драк Дарон являлся драконидом, рожденным от матери-демонессы и отца-дракона. Сей факт не нравился многим дворянам. Они желали видеть на троне истинного дракона. И вскоре, в тайне от простого люда, над Флемином провели жестокий ритуал. Сильнейшие маги драконов совместными усилиями уничтожили инкуба, что жил все эти годы в нем. Освободившуюся половину занял оставшийся в одиночестве дра~