Академия Метаморфоз. Ученица ворона

Летняя Лена

— Мама! — безнадежно воскликнула Стефани. — Попросите ее замолчать!

— Почему же, мне очень интересно, — возразил Кроу с печальной усмешкой.

— Она здесь сейчас, да? — со странным выражением спросила миссис Грей. — Что она говорит? Что делает?

— Ничего особенного, — теперь пришла очередь Кроу смутиться. — Просила вас замолчать и не рассказывать про ее письма и отношение ко мне, а теперь она, кажется… кажется, плачет, — последнее слово он произнес едва слышно, внимательно разглядывая ручку, которую вертел в пальцах все это время.

— Ну, зачем

вы?! — возмутилась Стефани сквозь непонятно откуда взявшиеся слезы. — Не могли промолчать?

— Ей больно? — испуганно спросила миссис Грей, и глаза ее тоже подозрительно заблестели. — Или страшно?

— Думаю, ей просто грустно, — Кроу вздохнул. — Сделайте одолжение, перестаньте реветь! Обе! — раздраженно потребовал он. — Мне только истеричных барышень тут не хватало!

— У вас есть дети, профессор Кроу? — шмыгнув носом, спросила миссис Грей.

— Боже упаси! — проворчал тот в ответ. — Мне по горло хватает мороки со студентами!

— Тогда вам не понять…

— Да куда уж мне, — Кроу протянул ей носовой платок, стараясь не смотреть ни на мать, ни на дочь.

— Я бы хотела иметь возможность просто обнять ее еще раз, — прошептала миссис Грей.

«Я тоже», — чуть было не брякнул Кроу, но вовремя прикусил язык.

11

Кроу устало опустился в кресло у камина. Последние пару часов он провел в утомительной роли посредника между миром живых в лице миссис Грей и миром призрачных существ в лице ее дочери Стефани. После ему пришлось отвести живую Грей обратно в комнату, где ее временно поселила ректор Милдред. И вот наконец он снова остался один. Благословенная тишина, всегда царившая в его комнатах, сейчас была как никогда кстати.

Кроу не знал точно, почему чувствует себя таким разбитым. Не такой уж тяжелый и длинный был день. В его жизни бывало множество дней гораздо хуже, когда он так смертельно не уставал.

— Должно быть, старею, — пробормотал он едва слышно.

Потому что признаваться себе в том, что его измотали сами события, он не хотел. Все это время, с того момента, как он понял, что Стефани — призрак, он старался не думать об этом. Это было не так уж и сложно, пока та мельтешила перед его глазами и выглядела вполне живой. Только редкие оговорки и короткие мгновения, когда становилась заметна ее прозрачность, напоминали о случившемся. А потом случился длиннющий диалог с ее матерью. С ее убитой горем матерью. И осознание случившейся трагедии накатило на Кроу с неожиданной силой.

Ее больше нет. Невыносимой выскочки, заучки, старосты и просто жуткой зануды Стефани Грей больше нет. То, что он видел сегодня, лишь эхо, остаточный след, который вот-вот растворится в воздухе. И не останется ничего, кроме воспоминаний.

А ведь у него эти воспоминания есть… Ее испуганный голос, тяжелое дыхание и дрожащее тело, почти прижатое к нему в темноте и тесноте ниши. Ее теплая ладонь, лежащая в его руке. Решительный блеск в глазах. Настойчивый шепот: «Я вас здесь не брошу». Как она радовалась ему, как обнимала… Их странные разговоры на грани приличия после возвращения

из того мира, вечерние посиделки после дополнительных занятий.

Зачем все это приключилось в Ночь Умертвий? Зачем ему эти воспоминания? К чему была вся та их борьба за выживание три месяца назад? Он рисковал собственной жизнью, чтобы найти ее и вывести из лабиринта. Она, в свою очередь, готова была погибнуть там вместе с ним. И что теперь? Какое-то невнятное происшествие, правду о котором он никогда не узнает, — и вот ее уже нет. Почему? Почему она? Почему сейчас? Ее ждало прекрасное будущее. Карьера в Ордене, научные открытия и свершения. Она могла со временем превзойти даже его в мастерстве изготовления и создания зелий.

Где-то в тишине, далеко, звучал страшный ответ на нависающие над ним вопросы, о котором не хотелось думать: из-за него. С ней все было бы в порядке, если бы она не пошла к нему во второй раз в тот вечер. Если бы он не ворчал по поводу грядущего Нового года во время их занятия, она бы вручила свой подарок сразу и пошла к себе. Сейчас бы дома готовилась к тихому семейному вечеру с мамой, а он сидел бы тут в умиротворяющий тишине своих всегда пустых комнат и спокойно читал книгу, ожидая конца каникул и ее возвращения. И пусть в последнем семестре ей уже не понадобилась бы стажировка с ним, все было бы хорошо. У нее все было бы хорошо.

А теперь вот… не будет. И ее не будет, уже никогда. Не просто в его жизни, а совсем. Он не уберег ее. Зачем он выжил в Ночь Умертвий? Ради трех коротких месяцев странной неравноправной дружбы?

— А что мы будем делать теперь? — ее голос раздался над его ухом так неожиданно, что Кроу непроизвольно вздрогнул.

— Опять вы, — недовольно проворчал он. — Без понятия! Лично я собирался поспать, а вы… Я не знаю.

Он огрызался и не смотрел на нее, потому что больше всего сейчас боялся, что не справится с собственными эмоциями и либо скажет что-то лишнее, либо сделает что-то лишнее. Расплачется, например. Нет, это маловероятно. Хотя…

Стефани тем временем села на неудобный диван и удивленно посмотрела на преподавателя.

— Как это «не знаю»? — не поняла она. — Что значит «собирался поспать»? Мы же еще… Еще не нашли меня.

— И у меня больше нет никаких мыслей по поводу того, где вас искать, — снова огрызнулся Кроу, все еще демонстративно глядя в камин, а не на нее. — Я не знаю, что еще мы можем сделать. У меня закончились идеи.

Стефани молча опустила голову, стараясь скрыть разочарование. Она не ожидала, что профессор сдастся так быстро. Так просто.

— Ну, ладно, — пробормотала она. — Тогда… может быть…

— Что вы там мямлите? — раздраженно переспросил Кроу.

— Сегодня ведь мой последний день, если верить той информации, что нам удалось собрать. Завтра к этому времени я уже развеюсь… А вы единственный, кто меня видит и слышит… Рядом с кем я еще существую. Мы могли бы с вами…

— Нет, не могли бы, — отрезал Кроу. — Я и так провел с вами весь день. Я устал. Вы забываете, что я пока еще жив. И как любому живому человеку, мне нужен отдых. Мне нужно поспать.