Академия на краю гибели
Шрифт:
– Разве Мэр вам ничего не сказала?.. Странно, знаете ли… Я столько лет возмущался политикой нашего правительства, его невниманием к важности моей работы, но вот теперь наконец Мэр Бранно проявила такое удивительное благородство…
– О да… – сказал Тревайз, не пытаясь скрыть иронии. – Эта дама, вероятно, страдает тайной филантропией. Мне она, однако, ничего не сказала. Я не в курсе.
– Значит, вы не знакомы с моими исследованиями?
– Нет, как это ни прискорбно.
– О, не стоит сокрушаться. Это так
В эту ночь Тревайз почти не спал. Краткие минуты забытья перемешивались с явью, и ему все время мерещилась жуткая старуха, тащившая его в застенок, откуда не было выхода.
Он и наяву прекрасно понимал, что Бранно сцапала его, а самое ужасное – он ничего не мог поделать. Она была настолько спокойна, самоуверенна, что ее не смутила даже откровенная антиконституционность собственных деяний. Он так рассчитывал на привилегии Советника, права гражданина Терминуса – она же плевать на них хотела.
А теперь еще этот Пелорат – чудаковатый ученый, который, казалось, живет в мире, сам его частью не являясь, – объявил ему, что эта кошмарная старушенция уже не одну неделю вела приготовления к атаке!
Тревайз начинал чувствовать себя тем самым «мальчишкой», как вчера обозвала его Мэр.
Итак, ему суждено отправиться в ссылку с сумасшедшим историком, для которого он был уже «дружочек» и «мой мальчик». Очень мило. Старик был, похоже, просто вне себя от счастья от перспективы отправиться по всей Галактике, чтобы искать Землю?!
Одной прабабушке Мула ведомо, на что ему сдалась эта Земля и что это такое, если на то пошло?
Надо спросить. И как только это слово было сказано, Тревайз тут же спросил.
– Простите, Профессор, – сказал он. – В вашей области я полный профан. Не могли бы вы мне популярно объяснить, что такое «Земля»?
Секунд двадцать Пелорат смотрел на него не мигая. Наконец дар речи вернулся к нему.
– Это планета. Планета-прародина. Та самая, где когда-то родились первые люди, дружочек. Там они появились впервые.
Тревайз в недоумении уставился на него.
– Впервые появились? Откуда же?
– Ниоткуда. Человеческие особи на этой планете развились из низших животных форм в процессе эволюции.
Тревайз немного подумал и покачал головой:
– Я вас не понимаю.
Пелорат был явно недоволен тем, что имеет дело с дилетантом. Справившись с раздражением, он пустился в объяснения:
– Были времена, когда Терминус был необитаем. На нем не было людей. Люди прибыли на эту планету из других миров. Это, надеюсь, вам известно?
– Естественно, – буркнул Тревайз. Лекторская интонация собеседника ему была
– Ну вот. Аналогична ситуация и со всеми другими мирами – Анакреоном, Сантаннией, Калганом и прочими. Все они были в то или иное время основаны. Люди прибывали туда из других миров. Не избежал такой участи даже Трентор. Да, в течение целых двадцати тысячелетий он был гигантской метрополией, но и на нем когда-то не было людей.
– А что же там было?
– Ничего! То есть, по крайней мере, людей не было.
– Верится с трудом.
– Тем не менее это правда. Таковы древние исторические свидетельства.
– И откуда же взялись люди, впервые обосновавшиеся на Тренторе?
– Никто не знает наверняка. Есть масса планет, где с пеной у рта утверждают, будто они были населены еще в туманной древности. У народов этих планет существуют замечательные легенды о том, как и откуда туда впервые прибыли люди. Но ученые предпочитают открещиваться от подобных баек и не ломать голову нал «Вопросом о Происхождении».
– Что за вопрос такой? Никогда не слыхал.
– Я нисколько не удивлен, В наши дни это далеко не самая популярная историческая проблема, а вот во времена начала распада Империи она привлекла к себе значительный интерес ученых. О ней, кстати, кратко упоминает в своих мемуарах Сальвор Гардин. Проблема заключается, знаете ли, в названии и местонахождении одной-единственной планеты, с которой пошел род человеческий. Стоит оглянуться назад, и мы увидим, что людские потоки текут вспять – от недавно обжитых планет к более древним, оттуда – к еще более древним, и наконец образуется единое русло, а исток его находится на одной планете – самой древней.
Тревайз тут же усмотрел порочность в рассуждениях собеседника.
– Но разве подобных прапланет не могло быть больше?
– Нет, что вы! Все человеческие существа в Галактике – представители одного вида. Один и тот же вид никак не мог зародиться сразу на многих планетах. Совершенно невозможно, знаете ли.
– Откуда вы знаете?
– Во-первых… – начал было Пелорат, и все шло к тому, что сейчас последует долгое и подробное объяснение: профессор покачался на стуле, уставился в потолок, соединил кончики пальцев в глубокой задумчивости. Прошла минута. Пелорат перестал качаться, разнял пальцы и торжественно провозгласил:
– Даю вам честное слово, что это так!
Тревайз церемонно кивнул:
– Да я и не думал сомневаться, Профессор. Ладно, допустим, что планета-прародина была единственная, но, вероятно, честь эту могут оспаривать многие?
– Не только могут, но и делают это. Однако совершенно бездоказательно, знаете ли. Ни на одной из сотен планет, пытающихся доказать свой приоритет, нет и следов докосмической цивилизации и не обнаруживается никаких признаков эволюции человека из низших организмов.