Академия наездников. Адептка
Шрифт:
— Я не понимаю, почему так вышло? Неужели ты думаешь, что ее мать заставили сдать девочку в солитдарскую обсервацию? Севи, ты же знаешь, что за девочкой охотились с того самого момента, как мы сбежали во время шоу?
Эва, как всегда, делала вид, что не заметила истерики отца. Ну, и задавала такие вопросы, на которые и я хотела бы знать ответ. Только вот Севилья раздраженно повела плечами:
— Я вам не предсказательница будущего и уж точно не телевилт, чтобы показывать картинки из прошлого! А я почем знаю? Между
Грубо, но вери Хортон давно недолюбливает Эву. Как-то у них с самого начала не задалось. Тем не менее на вертикаль власти личные отношения не влияют. Так, только по мелочи…
Эва Овайо никак не отреагировала. Лишь подошла к Севилье и протянула руку. Потом требовательно приказала:
— Покажи, что именно ты почувствовала, когда Дар проснулся. Мне важно точно знать.
У Верховной правящей был особый Дар, один из самых редких — Дар разума. Она могла залезть к человеку в голову. Буквально. Пару раз довелось испытать на себе. Словно в голове показывали голограммы, как по телевилту.
Эдакие объемные картинки. Прошлое, будущее, мысли. Иногда даже просто голоса. Все, что захочешь, в общем. Сразу становится понятно, врет ли человек, что таит в глубине нутра.
Интересные способности. Жаль, мне таких не видать. Мой удел — Дар чувствовать в одной из его ипостасей. И то вот уже больше двадцати лет он не просыпается. Если бы точно не знать, что все люди одаренные, то и вовсе списали бы в утиль. Хотя…
— А не много вы на себя берете, вери Овайо? Кажется, я предупреждала, что больше в моей голове копаться не позволю.
В ответ послышался холодный голос Эвы:
— Я в твою голову и не лезла, сама прекрасно знаешь, что это был мой отец. Севи, мне сейчас не до шуток! Я должна защитить ее. Ты не хуже меня знаешь, насколько опасно сейчас упускать из виду такое. Тем более что завтра она уже будет в стенах Академии.
— Только через мой труп!
Ууупс. Снова они спорят из-за меня. Это начинало забавлять. Кажется, этим двоим на роду написано ссориться по поводу принципов воспитания «доченьки». Обычно меня выпроваживали в самый интересный момент, но сегодня я выслушаю все до конца.
Заглянула в окно и попыталась пристальнее рассмотреть участников грядущей ссоры. Красный, как спелый торуз, отец гневно сверкал глазами на Эву, вокруг него уже клубилась черная дымка. Только вот мачехе все Дары мира нипочем. Спасибо Вите за это! Дракон, еще находясь в яйце, установила Эве специальный и крайне редкий щит.
— Коул, мы обсуждали это. Ты не можешь ей указывать. Надо все рассказать Мими и предоставить выбор. Наше дело организовать охрану и донести до девочки свою позицию.
Ой, твои, Эва, слова, да супругу в уши! Могу наслаждаться перекошенным лицом папашки вечно. Собственно, как и Севилья. Та пододвинула поближе кружку
— Эва, не начинай! Мы с тобой давно это обсуждали! Она моя дочь!
— А мне — внучатая племянница и падчерица!
Ну началооось. Когда эта парочка выясняет, кто кому ближе и кто о ком больше заботится, становится дурно. Я вообще предпочитаю не зарываться во все эти родственные связи. Можно ноги переломать и дольше вспоминать, кто в нашей чокнутой семейке кому кем приходится. Долгая история.
А вот отец, когда не хочет ругаться и грубить, вечно переходит на дальность родства. Будто это имеет значение. Оба они не правы, хотя Эва и пытается сказать что-то дельное.
Далее спор пошел по привычному маршруту: повышенные тона, сверкающие глаза, отцовский Дар, клубившийся вокруг, и фиолетовые искры от вери Овайо.
Одна Севилья сидела довольная. За всеми этими разборками про ее допрос с помощью Дара разума давным-давно забыли. Может, оно и к лучшему. Нечего мачехе знать, что там за угроза нависла.
Пока выясняли, у кого на мою жизнь больше прав, призадумалась. Все-таки слова вери Хортон имели вес. Хочу ли я при таких условиях в Академию? В то время, когда мне явно угрожает смертельная опасность или даже хуже — судьба?
Усмехнулась. Определенно да! Никогда не пряталась от проблем и не вижу смысла начинать. Тем более если вокруг моей жизни есть драконова тайна, мешающая строить окружающих по струнке, то надо ее раскрыть.
А что касается судьбы… Даже передернуло. Не люблю налета фатальности. Моя судьба — в моих руках, и я готова уничтожить любого, кто имеет наглость поспорить.
— Я люблю ее! Даже несмотря на то, что она самая большая проблема в моей жизни, даже несмотря на то, что, когда узнал о ней, подумал, что это худшее, что случалось со мной!
Прислушалась. Когда переварила сказанные отцом слова, удивилась. Он никогда не говорил ничего подобного. Заглянула в кабинет и увидела лицо Эвы, расплывшееся в улыбке, и усмехающуюся Севи.
Так и стояли: те трое — поочередно сверля глазами друг друга, а я — с открытым ртом. Неужели он это серьезно? Все равно не верится. Вот в то, что я самая большая кость в горле у папашки, — охотно. Но любовь…
Любовь — чувство странное, недоступное и довольно опасное. Видела, что она творит с людьми. Эва, например, превратилась в государственную машину из некогда живой и жизнерадостной девушки. Тобиас, отец Венуса, проглотил издевательства над своей супругой, а Агнар мучается любовью к женщине, которая чихать на него хотела…
Любовь — для тех, кому скучно в этой жизни. Кто попробовал все и теперь ищет приключений на задницу. Хвала святым правящим, что не родился еще мужчина, способный завоевать меня. Такого просто не существует! Любого сожру и выплюну.