Академия Нагов

Мираббилис Татьяна

Трава на поляне и правда была перетоптана, местами вырвана клочьями, а среди всего этого безобразия лежал изорванный цветок белой орхидеи.

– О?! – я подошла к несчастному растению. – Вот веришь, Сенти, никогда не любила орхидеи. Они какие-то застывшие, как пластмассовые. И голые, будто их куры щипали, и осталась одна тушка, ну, стебелек, в данном случае.

Милисент хлопала длинными зелеными ресничками.

– Вообще-то тебе хотели признаться в чувствах, – девушка со вздохом

посмотрела на измятые лепестки цветка. Ну, во всяком случае, сказать, что ты нравишься очень кому-то.

– Чего это сразу «нравишься»? – наежачилась я.

– Ну так у нас, у змей так заведено.

– А орхидея причем?

– Ну, у людей розы, у змей орхидеи – священный цветок нагов. И такой же древний и удивительный.

Я присела на корточки и подобрала израненные лепестки. От них шло тепло. Может, и правда я к ним несправедливо? Пальцами расправила края. Но на изломах лепестки стали темнеть – они умирали. Легкое сожаление зашкреблось в душе. Положу в книгу на память – решила я. Подруга с улыбкой разглядывала меня, ее беспокойство уже улеглось.

– Ты действительно ничего не видела?

– Я спала. Даже не помню, как сон сморил, – пришлось пересказать увиденное. Восхищенная девушка засуетилась вокруг меня.

– Понимаешь, ведь это значит, ты действительно родственница легендарной принцессы.

– Ничего это не значит, просто вы о ней рассказывали, вот она и приснилась.

– Ага, и драка нагов тоже.

– Ну, это не знаю, – я перебирала пальцами лепестки. – Давай уже в общежитие пойдем, узнаем, как дела у Эрилии. Кстати, как тебе ваш куратор?

– О, госпожа Ноель такая душка, я так рада, что оказалась под ее опекой. Как же я боялась, что попаду к этой Арнель. Вот смотрю на нее и прям так и чую, как кожа с меня сползает.

– Представляешь, она хотела поменяться группами с нашей старой леди, чтобы до меня добраться. Или же просто забрать меня в свою, – я заломила руки и трагически посмотрела на подругу. Та пырскнула, но быстро взяла себя в руки и серьезно сказала:

– Я на твоем месте ниже травы была бы и тише воды.

– А ну ее, – я потащила подругу в общежитие.

Милисент продолжала тараторить о своей группе всю дорогу. В груди потеплело: все таки странно складывается жизнь – у меня впервые появились подруги и я адептка.

Еще в коридоре, не доходя до двери, я почувствовала давящую боль в груди. Насторожено вскинув руку, остановила подругу.

– Что? – недоумевала девушка, веселье все еще ключом било в ней.

– Тихо, очень, и странно как-то, – я потерла середину грудины и поморщилась.

– Болит? – забеспокоилась Милисент. – У тебя это часто бывает?

– Вообще, в первый раз. Да что

ж так давит?! – я продолжала растирать беспокоящий участок. – Что-то тихо, Эри должна была уже прийти.

Мы осторожно заглянули в комнату. Эрилия лежала лицом к стенке, очень тихо, словно спала. Я тихонько подошла к кровати и заглянула в лицо подруги – оно было таким отрешенным, что мурашки побежали по телу.

– Эри, – я тихонько позвала ее. Черная Мамба медленно повернулась к нам лицом, спокойная, как на похоронах. Лучше бы наорала или наехала, все привычнее было бы.

– Некромантия, – убитым голосом поделилась с нами любительница боевки.

– Ааа… – Милисент не нашла чем утешить нашу подругу.

– Почему? – боль стала меня попускать, и я почему-то была уверена, что мое состояние напрямую связано с чувствами Эрилии.

– Потому что я не удав, ни питон, ни полоз. И плевать, что в змеиной ипостаси я многим фору могу дать. Я – девчонка, а значит, априори, слабее.

– Эээ… А что, совсем девчонок нет на этом факультете, – мне стало жаль Черную Мамбу.

– Есть, но мало. И то, если ты удав типа анаконды. У них, видите ли, мышечной массы больше.

– Значит, факультет малочислен?

– Как сказать. Сиран вон к боевикам попал, хоть и к другому семейству относится.

– Да, несправедливо, – я присела на кровать к подруге. – Что будешь делать?

– А что здесь сделаешь? – меня пугало спокойствие Эрилии. – Буду учиться.

– А перевестись там или пересдать? – я искала выход.

– Нет. Ни пересдать, ни перевестись. «Змеиное Око» не ошибается.

«Ей Богу, лучше бы она сейчас расплакалась, чем вот так вот» – за недолгое знакомство с Черной Мамбой я привыкла видеть ее другой.

– Много вас в группу набралось по некромантии? – Сенти подсела ближе.

– Нет, больше ушло на лекарское направление. На боевку – пятеро, на стихийников – трое, на ясновидение и психокинетику – десять. Но у них у всех слабые показатели. И двое – на менталистику. На некромантию нас четверо попало.

– Как бы я хотела попасть к менталистам или на ясновидение, – мечтательно закатила глаза Милисент.

– Ну, не знаю, – Эрилия в упор посмотрела на зеленоволосую подругу, – там такие нагрузки, почище, чем у боевиков и… остальных.

– Ты о чем? – я вклинилась в разговор.

– О том, что на других факультетах все больше мускулатурой работать приходится. Заклятья там, формулы. А менталистика и ясновидение – это все мозги высушишь. Да и результатов подольше ждать придется, – наставительно изрекла Черная Мамба, и снова приуныла.

– А кто у тебя теперь куратор? – спросила Сенти.

– Ректор, – буркнула Эрилия.