Академия Нави. Или лучше стыдно, чем никогда
Шрифт:
– Это – водяной… Ах… – выдохнула она, растекаясь по нашей коряге. У нее было то самое блаженное выражение лица безответно влюбленной женщины.
– Но он же наполовину килька? – прошептала я, удивляясь.
– Ничего ты не понимаешь… – послышался томный вздох.
Ну да! Я никогда не умела выбирать рыбные консервы! Ой-е-ей! Я соскальзываю! Мне пришлось обнять «парту» двумя руками. Если это сон, то очень реалистичный!
– А что такое Навь? – шепотом спросила я, отчаянно работая ногами под водой.
– Есть три мира. Явь, Правь
– А Левь есть? – спросила я, не веря своим глазам.
– Явь – это мир людей. Правь – это мир светлых богов. Навь – это мир темных богов и нечисти… – ответила соседка, всем видом подчеркивая, что я мешаю ей любоваться и мечтать.
– Поэтому вам необходимо будет посещать оборотничество, гадания, домовую магию и еще целый список предметов, – мрачно произнес Водяной, снова показав свой хвост. – Приказ ректора не обсуждается. Про Змия вы слышали. Я очень надеюсь, что в этом году обойдется без … новых потерь.
– Змий… Хи-хи! – послышалось с ивы. Она зашуршала ветками. Вниз упал сухой сучок, оставив на воде круги.
– Душеньки – недодушеньки! Галерка, – поднял глаза водяной. – Вас это тоже касается! В первую очередь! Я вас давно знаю!
– Хи-хи! – послышался игривый и беззаботный ответ. «Ой, не толкайся!», – пискнул кто-то. «Я соскальзываю!», – ответил такой же звенящий голосок.
– А мы что? А мы ничего! – послышался еще один голос.
Опять этот Змий! Он что? Маньяк тут какой-то? Потрошитель кошельков? Кто это вообще такой? Тут одного кота вполне достаточно, чтобы у моего психолога появилась вилла и яхта!
Соседка снова вздохнула. Я посмотрела на нее и поняла, что все очень грустно.
– А теперь вы должны отправиться в лес и собрать цветы для венка, сплести его и сдать в конце урока, – послышался плеск огромного хвоста.
Все стали погружаться в воду. Сначала исчезла одна голова, потом вторая. С ивы бултыхнулось сразу три тела. А я осталась в пруду одна, вцепившись в корягу, не зная, что делать.
– Ныряй! – послышался голос под водой.
Меня потянули меня за ноги.
– Не-а! – подняла брови я, пытаясь грести к берегу вместе с «партой». В следующий раз пусть мне спасательный круг выдают! Я буду русалкой со спасательным кругом! Такие же тоже в природе должны встречаться, не так ли?
– А! – икнула я, когда меня дернули за ногу так резко, что я не успела набрать воздуха в грудь. Ой… Я что? Дышу под водой? Ничего себе!
– Брр! – вынырнула я, барахтаясь и осматривая красивый сумрачный лес. Мы вынырнули совсем в другом месте. Здесь был пологий берег, усыпанный цветочным ковром. Холодный туман цеплялся за корни вековых деревьев.
– А теперь красиво выходим на берег! – послышался голос водяного. – Первая пошла!
Красавица с мокрыми волосами, в рубахе, облепившей тело, изящно скользнула на траву ногой.
– Отлично, но над взглядом нужно поработать. Следующая!
Я
Ого! Какая большая рыба! Интересно, как она назы…
Ой!
Передо мной были зеленющие глаза. А то, что я приняла за рыбу…. Ну, короче, это продолжение мужика.
– Бррр! – вынырнула я, хватая рукой венок на голове.
– На берег, – холодно произнес водяной. Я стала грести, опираясь на пень, как на надувной матрас.
Итак, сейчас будет явление Афродиты из пены морской! Приготовьтесь! Расправив плечи, я ступила на мель. Где-то в глубине души я чувствовала, что шутить с водяным не стоит.
– Ай! – скривилась я, падая в воду. Надо же! Наступила на что-то острое!
Я плескалась, пытаясь схватиться за траву.
– Уф! – выползла я на четвереньках, роняя с головы венок. – Тьфу!
Покачиваясь, я встала и одернула рубаху, прилипшую к белью. Мне стало немного неловко. Вода стекала с меня ручьями. Она текла с волос, рубахи и из носа. Так, любители сопливых русалок! Налетай!
– Вы не переживайте. Если надо, я где-нибудь в кустах выползать буду… – утешила я водяного.
Он смотрел на меня пристальным взглядом.
– Или буду русалкой под пиво на любителя, – неловко пожала я плечами, отбрасывая мокрые волосы и роняя венок.
Венок я тут же подобрала, отряхивая его от воды, словно бубен.
– Далеко не уходить. Держаться вместе, – послышался голос в спину. – Если что – звать меня. Понятно? Венки сдать через три часа!
Я обернулась, видя, как водяной выпустил из рук окровавленный венок. С его волос текла вода на лицо. Дорожки воды на щеках были похожи на слезы. Венок поплыл в мутный омут и стал тонуть.
Я поджала губы, чувствуя, словно видела то, чего не должна была видеть. И кот вроде бы не очень виноват. Он себя цепью привязывает… Или виноват? Есть у меня предчувствие, что нервная система взяла ипотеку. И теперь отдает нервными клетками.
– Венок, венок, – ковыляла я, видя, как другие девушки обрывают цветы и что-то плетут. – Венок!
– Дай сюда! Я его первая нашла! – послышался писк. Две девицы с галерки стали толкаться возле красивого алого цветка. – Это – мой! Прочь, мокрица! Сама ты – мокрица!
– Венок! – икнула я, вытряхивая воду их уха.
Лес казался чарующим и немного страшным. Темная, густая зелень, почти не пропускала свет. И если смотреть за деревья, то казалось, что там темным-темно. Было в этом что-то древнее, пугающее и завораживающее.
– Зачем мы это делаем? – шепотом спросила я у своей влюбленной соседик, которая ловко сплела уже половину венка. Она примерила его на свою голову, сидя возле дерева.
– Чтобы заманивать людей в озера, – промурлыкала она, что-то отмеряя и ловко вплетая следующий цветок.