Академия неформат
Шрифт:
Он довёл её до дивана, стоящего под окном в конце коридора, напротив поста медсестры, подождал, пока она усядется и присел рядом.
– Простите, может, вновь лезу не в своё дело. Я, как и весь наш факультет, знаю о чувствах принца к вам. Хотел бы сказать, что это просто юношеское увлечение… Такие как Гарвей обычно взрослеют поздно. Однако, его поступки говорят об обратном. Принц очень изменился, стал намного серьёзнее… Да в общем, пора бы. Вы знали, он рассорился с закадычным дружком Флабером, из-за того, что он как-то нелестно отозвался о вас?
Жаклин покачала головой.
– Отказал отцу, не
– Но он принц, – прошептала Жаклин, – и он помолвлен!
– Поймите правильно, я ни в коем случае не агитирую. Просто хочу донести простую истину: попробуйте сказать своему сердцу «не люби!» или «влюбись вот в этого человека!» Интересно, оно вас послушает? Вот! Так и Гарвей – прекрасно всё осознает, но не может пока пойти против своих чувств. Так что мудрой придётся быть вам.
Он немного помолчал, давая девушке осознать сказанное, а потом продолжил:
– Шульман тоже изменился под вашим влиянием. Только из веселого жизнерадостного человека он превратился в угрюмого и несчастного. Неужели вы всё-таки решили отказать и ему?
Жаклин почувствовала жар на щеках.
– Какое вам дело? Вы всё-таки мой студент! – она сама понимала, слова прозвучали жалко.
– Когда я был болен и слаб, вы поддержали меня, – спокойно ответил Джейд. – Помнится, тогда я говорил о дружбе, искренней – иначе я не умею. Вы можете считать меня своим другом и не стесняйтесь спросить совета, когда потребуется.
Пару мгновений Жаклин смотрела на него, а потом решилась.
– Это он отказал мне. Патрик. Из-за того, что боялся нанести вред. В общем, там сложно всё получается… – она не хотела раскрывать чужих секретов. – На правах подруги теперь я спрошу: как относитесь к Рози?
Шален явно не ожидал такого вопроса.
– Она… Она тоже моя подруга…
– Не думаю, что это станет открытием: Рози влюблена в вас. А в неё влюблен Орландо де Абли.
Жаклин смотрела на Шалена, а он молчал, упершись глазами в пол, будто желал там разглядеть зерно непреложной истины.
– Вы сами что думаете по поводу чувств Рози? Она ведь моложе вас на…
– На семь лет, – Джейд серьёзно посмотрел на неё. – Да, вы на верном пути. В нашем с нею случае, мудрым приходится быть мне. По старшинству, так сказать. У неё пройдёт эта блажь. Де Абли… Потомок древнего рода.
– С де Абли всё ясно. Он не скрывает своих чувств. А как насчет вас? Мне нужно знать, как вы относитесь к Рози!
– Зачем? – холодно произнёс Шален. – С Орландо де Абли она будет гораздо счастливее…
– Не увиливайте!
Джейд молчал. Успевшая немного его узнать, Жаклин поняла, что за обманчиво безмятежным выражением лица скрывается тщательно скрываемое смятение. Он вздохнул и хотел ответить, но тут раздался голос доктора Тормвела:
– Магистр Тризо! Как же вам не стыдно! Никому ничего не сказали, переполошили медсестёр… Если бы не посетительница, видевшая вас у черного входа…
– Вы же прописали мне пятнадцатиминутные прогулки под присмотром, – ответила
– Но не часовое сидение на холодных ступенях! – не сдавался доктор. – Прошу меня простить, но вам пора в палату.
– Мы с вами не закончили! – она строго посмотрела на Шалена. – Иногда счастье надёжно маскируется под разные препоны и неурядицы. Может, попробовать его просто принять?
– Думаю, вам придётся воспользоваться собственным советом, – отозвался Шален.
– А я думаю, необходимо прекратить словоблудие и отправляться в постель! – бесцеремонно вклинился в разговор доктор Тормвел. – Иначе возможны осложнения и придётся поваляться там дольше ожидаемого. Я распоряжусь, чтобы принесли горячего чаю.
Шален остался на диване, в то время как Жаклин, направляемая непреклонной рукой доктора, шла бодрым шагом в сторону палаты.
***
До ожидаемого всеми карнавала больные успели поправиться, а Освальд Кранц, которому становилось хуже с каждым днём, окончательно впал в тревожное забытьё.
Экстренно вызванный доктором Альберт Вайс, приехал с целой делегацией высокопоставленных лиц, в том числе самим принцем Тристаном и его женой. Человек небольшого роста с черными пронзительными глазами, королевский дознаватель, долго допрашивал всех преподавателей, в том числе Жаклин. Прибывшие с принцем гвардейцы прочесали весь остров в поисках опасных братьев Росетти, так удачно маскировавшихся под личиной преподавателя теории построения заклинаний.
Что и говорить! У близнецов было достаточно времени, чтобы скрыться. Гвардейцы остались ни с чем – соседи лже-Грюно рассказали, что сьер, проживавший рядом в двухэтажном уютном особнячке уехал. Его сопровождал какой-то незнакомец, в плаще, с накинутым на голову капюшоне. Разглядеть его лица они не смогли. За время до прибытия комиссии, паром приходил и уходил более десяти раз. Опасные братья затерялись среди отъезжающих, как иголка в стоге сена.
По университету поползли слухи: принц Тристан ужасно разгневан нападениями на студентов, двуличием Освальда Кранца, опасными экспериментами в стенах университета. Селин шепотом поведала Жаклин, что он ужасно кричал на Вайса из-за того, что тот как следует не расследовал убийство преподавателя под самым своим носом, а также принял на службу непроверенного человека, оказавшегося чрезвычайно опасными творениями лордов Грента. И наконец, потеря главной драгоценности Тербравоса – гримуара Шарангра поставила жирную точку в успешной до этого момента карьере ректора. Он оставался на должности только потому, что так скоропалительно, в самом разгаре учебного года его некем было заменить.
Наступало ежегодное празднование карнавала, но общие настроения, витавшие в Тербравосском университете, не располагали к празднику. Наследный принц, как только расследование зашло в тупик, хотел немедленно отбыть в столицу, но жена упросила его остаться на каникулы. Причина стала ясна Жаклин немного позже, причем случайно.
Она шла по аллее по направлению от жилого корпуса к учебному – на контрольную репетицию спектакля. Студенты очень нервничали, узнав, что в зале будет сам наследный принц. Девушка заметила Гарвея, шедшего впереди. Его держали под руки две дамы – стройная юная девушка, судя по фигуре, и достаточно полная женщина среднего возраста.